Она просто разыгрывала возмущение, и его подкупила ее интеллигентность.
– Нет, вы только посмотрите, как далеко зашел мужской диктат! Если хотите, когда вернусь, помогу вам написать статью. И за границу могу ее послать. – Он задумался, в какое наиболее авторитетное зарубежное издание мог бы отдать статью. Среди многочисленных названий мелькнуло название «Альфа», и он произнес вслух, словно совершил открытие:
– Альфа! – Но она не поняла его.
– Ведь вы хотели имя? Существует альфа-излучение. А еще, альфа – это первая буква в алфавите. Подходит для первой женщины, ступившей на мою лодку. Не так ли?
Она недоверчиво стала пробовать на вкус слово «альфа» и вскоре приняла его. Затем произнесла задумчиво:
– О вас говорят одно, а, оказывается, вы опытнейший комплиментщик.
Он смущенно отвернулся к морю, заполненному сотнями лодок и тем не менее навевающему скуку.
– Случайно так получилось. Мне хотелось придумать нечто такое эфемерное, красивое, как и название большинства частиц… Расщепляя ядра в ускорителях, мы, в сущности, деформируем материю и наверняка занимаемся чем-то вроде этих вот косточек, а воображаем, будто это и есть ее истинный вид. Альфа-лучи – нечто абсолютно реальное и независящее от наших экспериментов.
Она допила кофе и наклонилась, чтобы поставить чашку на пол. Ее грудь, ничем не обремененная под водолазкой, тяжело обвисла.
– Как вы думаете, человек может существовать в ином, истинном своем виде? Я хочу сказать… Впрочем, это еще апостол Павел понял. Человек – есть великий обман.
– Вы верующая?
– Нет-нет, просто у меня сосед поп, и мы с ним болтаем иногда. Поп, а умный, как дьявол, и… – Женщина умолкла, заметив, что он вслушивается в море.
Он никогда еще не видел его таким. Море встало за кормой подобно стене, за которой не было ничего, кроме болезненного одиночества. А ведь ему и вчера не хотелось плыть, и позавчера, но профессор издавна приучил себя не поддаваться настроению, если решение уже принято. Он долго глядел на эту опершуюся о горизонт сине-зеленую стену, испятнанную линялыми точками парусов и лодок, и только потом вспомнил, что сидящая перед ним женщина ждет ответа.
Осторожно, соблюдая в своих рассуждениях логику, начал:
– Не знаю, что именно имел в виду апостол Павел. Необходимо уточнение понятия, что есть обман, обман перед кем, обман относительно кого. Нет, я бы не назвал человека обманом, скорее – гипотезой. А гипотеза, разумеется, может быть и обманчивой тоже, но она меняется уточняется, претерпевает развитие вместе с опознанием объекта.
– И никогда не превращается в теорию у людей! – закончила она за него.
– Доказанная теория – скучная вещь. Гипотезы куда интереснее.
– Вы кто по образованию?
– Биолог. Но пробую себя в журналистике. Доцент не желает, и все, найти мне работу. Мол, ему неудобно.
Он резко встал и направился к релингу. Вода, плескавшаяся о борт яхты, была тяжелой, сальной, и он возмечтал о той чистой воде, что ждала его у горизонта. Помолчал немного, затем заговорил, не поворачиваясь к женщине:
– Знаете, Альфа, на данный момент гипотеза такова. Мы с вами, пожалуй, действительно можем общаться. Однако я такой идиот, что, несмотря ни на что, завтра отчалю. Но, конечно, продолжу с вами этот разговор и вон там, за горизонтом. Буду рисовать ваш портрет и говорить с вами…
Решение мчалось ему навстречу подобно ураганному ветру. Он знал, что надо немедля развернуть лодку, опустить парус, чтобы лодка не перевернулась, но не двигался, очарованный надвигавшейся бурей. И единственное, что мог сделать – обратить свое предложение в шутку:
– Поэтому лучше сходите за своей зубной щеткой, а я за это время пройдусь по магазинам, подкуплю кое-что, чтобы дооборудовать лодку на двоих. Вот так-то – предоставляю вам возможность отомстить мне эффектно.
Стоящая у него за спиной женщина не спешила мстить, а он желал этого. Море ласкало белые бедра яхты все с тем же ленивым сладострастием своих грязных ладоней. Вдруг что-то загрохотало – это Альфа, вскочив, опрокинула шезлонг. Теперь она тоже смотрела в сторону горизонта. Ее глаза, чуть выпуклые, были черны, как антрацит. Аметист, пожалуй, не бывает таким черным.
– Не разумнее ли будет забрать свое приглашение обратно?
– Ну, поехали! – произнес он, не очень-то и настаивая, встревоженный и удивленный тем, что они оба осознают всю легкомысленность своей затеи, понимают, что их не ждет ничего хорошего, а ничего поделать с собой не могут. Они даже не могли притвориться радостными или же взволнованными, и только необходимость оставаться деловыми помогала им подавлять обоюдное беспокойство, очень походившее на раскаяние.
4
Пришлось снимать деньги с книжки на непредвиденные расходы. После этого поджидать Альфу в условленном месте. Наконец, она появилась. Профессор окликнул ее из окна машины, но она смотрела в другую сторону, и ему пришлось крикнуть еще раз.
Она подбежала вся пунцовая, как и ее большая сумка, которую она волокла за собой.
– Извините, я как собачонка, которая пока еще не привыкла к своей кличке. К тому же не запомнила вашу машину.
Альфа бросила сумку на заднее сиденье и, усевшись, втянула длинные, сильные ноги в вылинявших джинсах; кроссовки на ней были тоже старые. Туалет завершало белое кокетливое кепи, делавшее ее
