– А теперь по одному за каждый раз, когда звонил телефон и оказывалось, что это не я!
В конце концов Линн в крайнем изнеможении свалилась на пол и зарыдала. Это было так хорошо – снова заплакать. Ведь она уже давно не плакала.
Руки Джонатана обняли ее.
– Вот и хорошо, – пробормотал он. – Поплачь, поплачь.
Успокоившись, Линн собралась на кухню за булочками. Последовав за ней, Джонатан поставил чайник. Они сидели на табуретках и смотрели друг на друга, и Линн вспомнилось, как тогда появилась Дженни и они впервые встретились втроем.
– Не понимаю, как так получилось, – качая головой, сказала она. – Все вроде появилось словно из ниоткуда. Но должна сказать, что теперь я чувствую себя намного лучше.
– То, что мы сделали, называется «психодрама», Линн. Я раньше тебе этого не говорил, но последние два года я этому учился.
– Что? Ты использовал меня как подопытную свинку?
– Нет, конечно. Мне просто показалось, что тебе поможет, если ты выразишь свои чувства к отцу.
Она криво улыбнулась.
– Кажется, это действительно помогло.
Встав, он налил две чашки чаю. Линн захотелось расспросить его подробнее.
– Значит, ты заставляешь людей изображать свои чувства перед другими людьми, так?
– Что-то в этом роде. Обычно, чтобы добиться успеха, приходится проводить несколько сеансов. Я испытал этот метод на себе, так что знаю его ценность.
– Ты думаешь, он может мне еще помочь?
– Вероятно, да. Во всяком случае, если ты хочешь, чтобы я помог тебе найти отца, ты должна сначала разобраться в своих чувствах по отношению к нему.
– Ты это серьезно?
Джонатан подошел к ней, его голубые глаза сияли.
– Я люблю тебя, Линн, и сделаю все, чтобы ты была счастлива. Я знаю, что тебе нелегко, и хочу тебе помочь. Я буду рядом, пока ты будешь разводиться, а потом, если хочешь, мы можем строить свое будущее вместе.
Линн почувствовала, как к горлу подкатил ком. Даже в первые дни жизни с Ником она не ощущала такой любви, не испытывала такой поддержки. Протянув руки к Джонатану, она прижала его к себе, и ее глаза вновь наполнились слезами.
– Я пыталась играть в ролевые игры с Ником, – сказала Линн, когда они стали пить чай. – Типа «Я Тарзан, ты Джейн» и все такое прочее. Его это возбуждало.
– А тебя?
– Сначала – да. А потом я поняла, что меня просто используют.
– В психодраме мы все разыграли как в реальной жизни, Линн. А результаты говорят сами за себя.
Она взяла его за руку.
– Вот что мне в тебе нравится, Джонатан. Ты всегда со мной честен. Никаких уверток, никакой игры.
– Судя по твоим словам, я ужасно скучен!
– Нисколько. Мне приятно знать, что, когда мы занимаемся любовью, ты думаешь обо мне, а не о другой женщине или какой-то фантастической фигуре. С Ником я не была в этом уверена.
Заключив Линн в объятия, он поцеловал ее – сначала нежно, затем с нарастающей страстью. Они перешли в гостиную, где камин все еще распространял вокруг себя умиротворяющее тепло. Выключив верхний свет, Джонатан зажег свечи, и комната погрузилась в таинственный полумрак. Поставив тихую музыку, Линн, словно кошка, вытянулась перед камином. Ожидая прикосновений Джонатана, она чувствовала, что они и без того уже слились в одно целое.
Джонатан медленно раздел ее, разогревая губами и ладонями. Наблюдая за ним, Линн лежала неподвижно. Лицо Джонатана было сосредоточенным, в глазах отражался свет пламени. Протянув руку, Линн погладила его по всклокоченным волосам. Все-все в Джонатане было ей дорого. Похоже ли это на ее первую любовь? Пожалуй, что нет.
Только сняв с нее трусики, Джонатан сам начал раздеваться. Потом они обнимались на толстом ковре, нежась в тепле очага, и Линн чувствовала, как и внутри у нее тоже становится тепло. Она хотела его, но спешить было абсолютно некуда. Джонатан научил ее любить медленно, наслаждаясь каждым мгновением. Это походило на велосипедную прогулку по извилистой лесной тропинке, а то, что было раньше, с Ником, – на автомобильную поездку по шоссе. Но ведь когда едешь медленно, то видишь и слышишь гораздо больше!
Линн решила, что должна взять инициативу на себя, и стала осыпать поцелуями грудь Джонатана, наслаждаясь тем, как он вздрагивает, когда ее губы касаются его крошечных сосков. Проведя руками по подтянутому животу и бедрам Джонатана, Линн прильнула губами к его левому боку.
– Линн! – воскликнул Джонатан. – Что ты делаешь со мной! Боже, какое это сладкое мучение!
Линн почувствовала, как он снова вздрогнул, и провела рукой по зарослям волос, среди которых лежал его пенис – уже значительно отвердевший. Затем она принялась осторожно поглаживать яички – до тех пор, пока Джонатан не начал почти беспрерывно постанывать. Тогда Линн наклонила голову и начала вылизывать языком его член.
