Они смотрели на Мэй, которая за время разговора постарела лет на десять. Она понимала, что ребята правы. Мэй тоже привыкла мыслить реалистически.
— Мы должны повысить уровень, — произнесла она, как будто говоря сама с собой. — Мы просто обязаны его повысить.
— Ты думаешь, тебе это удастся, Мэй? — спросил Кен. — То есть…
Он не договорил. В конце концов, положение и впрямь было деликатнейшее.
— Попробую, — ответила Мэй. — Если и у меня не получится…
Она тоже не закончила фразу.
— Молодчина, — сказал Элф, потрепав ее по плечу. — Начни, а там посмотрим. Не будем пороть горячку.
— Сколько у нас времени? — спросил Кен с намеком, когда они возвращались в актерскую уборную. — Мэй ни за что не сумеет поднять уровень к завтрашнему утру.
— Я попрошу отсрочку на сутки, — сказал Элф. — Свалим на «мяукалку». С ребятами из «Джи-Эн» я договорюсь.
Бэрри уже проснулся и ел овсянку. Бифштексы с кровью были всего-навсего рекламным трюком, который давным-давно придумал Боб Элдер. На самом деле Бэрри жил практически на одной овсянке. Мэй знаком показала ребятам, что хочет остаться с мужем наедине.
— Скажи, милый, — спросила она, — как ты смотришь на то, чтобы немножечко отдохнуть?
Бэрри ответил не сразу. Ему всегда требовалось время, чтобы сообразить, о чем его спрашивают.
— Гм… Мм… — проговорил он.
Затем нахмурился и вытер с подбородка овсянку.
— Я думал, мы уже отдыхали, — сказал он. — Мне казалось, мы уже снова работаем.
— Работаем, солнышко, — сказала Мэй. — Но работа откладывается на сутки. Какие-то неполадки с новым оборудованием. Я подумала, может, нам сходить вечерком куда-нибудь поужинать?
Бэрри взглянул на нее с удивлением.
— Куда-нибудь поужинать? — спросил он.
— Да, милый, — улыбнулась Мэй. — Мы с ребятами подумали, что ты недостаточно отдохнул. Ты нервничаешь из-за картины.
— Нет, — сказал Бэрри. — Я никогда не нервничаю.
Он положил себе еще каши. Мэй нахмурилась. Вполне возможно, что из-за этих новых «сенси» диету и образ жизни придется менять самым коренным образом.
— Довольно, — сказала она, забирая тарелку. — Тебе не полезно есть так много овсянки. Знаешь, что я подумала? Давай сходим в этот ресторан, куда все сейчас ломятся. В «Серебряную туфельку». Поужинаем по-настоящему, выпьем немножечко и побудем вдвоем. Как ты на это смотришь, милый?
Бэрри наблюдал, как его тарелка с овсянкой исчезает в окошечке кухонного лифта. Мэй закрыла дверцу лифта, и тарелка пропала.
— Не знаю, дорогая, — сказал Бэрри. — Я бы лучше остался дома.
— Как скажешь, — с улыбкой согласилась Мэй, целуя его в макушку. — Как скажешь.
На следующий день Элф Бернелл был разбужен в половине седьмого: звонил телефон у изголовья кровати.
— Да, — сказал он.
— Это Мэй, — прозвучало в трубке. — Боюсь, ничего хорошего.
— Ничего не выходит? — спросил Элф.
— Абсолютно. Весь вечер он раскладывал пасьянс, а в десять уже крепко спал. Он и сейчас спит.
— Я бужу ребят, — сказал Элф. — Не дергайся. Мы скоро будем.
В восемь он созвал ребят на совещание. Встретившись и выяснив, что все они единодушны в отношении следующего шага, ребята сели в машину и проехали пятьсот ярдов, которые отделяли их от дома Бэрри. Мэй поджидала их на террасе.
— Я все испробовала, — сказала она. Вид у нее был утомленный.
Она впустила их в дом и провела в гостиную. Все сели. Элф откашлялся. Он был среди них главный, и начинать предстояло ему.
— Слушай, Мэй, — сказал он. — Ты замечательная женщина. Мы все тебя уважаем. Понимаем, как тебе тяжело. Но нельзя, чтобы сантименты сломали жизнь Бэрри. Мы все так считаем.
— Естественно, мы так считаем, — сказала Мэй.
— Ну так вот, мы с ребятами думаем, что лучше будет, если ты поживешь пару дней в загородном клубе, а мы займемся Бэрри.
Ребята опустили глаза. Они не знали, как Мэй отнесется к такому предложению. Но у Мэй были крепкие нервы.
— Элф, — сказала она. — Я сама об этом думала сегодня в полчетвертого утра. Только вряд ли из этого что-нибудь выйдет.
— Надо попробовать, — сказал Кен.
— В конце концов, — сказал Боб, — есть же вещи, о которых мужчина не может рассказать жене. Возможно, с нами старина Бэрри будет пооткровеннее.
Мэй предложила всем сигареты и налила кофе.
— Он не расскажет вам ничего такого, о чем я бы не знала, — сказала она. — Тридцать лет я опекаю его день и ночь.
— Может, в этом и дело, — сказал Боб.
Наступило молчание. Положение было не из легких, это понятно. Весь вопрос в том, что делать дальше. Еще раньше, чем они что-нибудь придумают, из «Джигентик Энтерпрайзис» уже станут названивать и спрашивать, как дела.
— Ладно, — неожиданно согласилась Мэй. — Я исчезаю на пару дней. Берите его. Делайте что угодно, только чтоб хуже не было.
— Вот это молодчина! — обрадовался Элф.
У ребят отлегло от сердца.
Когда около десяти утра Бэрри проснулся и попросил, чтобы ему принесли его апельсиновый сок, он увидел, что на стуле у окна сидит его секретарь Пэт, с ним рядом — гример Слип. Остальные находились внизу и названивали по телефону, улаживая на ближайшие сутки дела с кинокомпанией.
— Где Мэй? — спросил Бэрри.
— Ей нездоровится, — ответил Пэт. — Встала с головной болью, мы позвали врача, и он посоветовал ей съездить на денек-другой за город и поделать массаж.
Бэрри отхлебнул сок.
— Не помню, чтобы у нее когда-нибудь болела голова, — сказал он и снова лег с намерением это обдумать.
— Возраст, — сказал Слип. — У них он так проявляется.
Он подошел к кровати, усадил Бэрри, подперев его подушками и валиком, и принялся щелкать ножницами.
Бэрри посмотрел на часы.
— Уже одиннадцатый час, — сказал он.
— Точно, — подтвердил Пэт. — Мы не стали тебя будить. Работы нет. Все никак не отладят «мяукалку».
— А-а, — протянул Бэрри.
Они приготовили ему ванну, накормили завтраком, помогли одеться и отвели его к машине. Машина стояла около дома, и все ребята уже сидели в ней.
— Бэрри, привет, — поздоровались они.
За рулем сидел Кен.
— Забирайтесь, — пригласил он. — Едем на Пончо-Бич.
Все ждали реакции Бэрри. Этот пляж находился в десяти милях от города, и другого такого места не
