Добрейший человек, обладающий щедрым талантом и щедрой душой, сердечно протянул мне руку:
– Встаньте, дитя мое, – сказал он мне, – и порадуйте ваших читателей.
Он вручил мне драгоценную рукопись и, осчастливив, простился со мной.
И вот дорогие наши читатели, начиная с ближайшего понедельника, мы публикуем:
«Мария Каппель. Из личных воспоминаний г-на Александра Дюма».
Вот обещанная вам прекрасная новость. Поистине есть дни ослепительных удач, и это один из них! »[25]
Предисловие, предваряющее «Марию Каппель», помечено 18 сентября, но написано не в Валю, а в Суассоне, куда, вне всякого сомнения, писатель отправился навестить своего друга Рене Фоссе д'Аркоса, директора «Суассонского Аргуса».
Разумеется, статья де Лонэ вовсе не информация, а реклама. Автор надеется спасти погибающую газету, заручившись сотрудничеством знаменитого автора, который должен привлечь новых подписчиков[26]. Если верить Альфонсу де Лонэ, то рукопись «Мария Каппель (Мадам Лафарг)» была передана ему целиком; регулярность публикаций из номера в номер подтверждает его сообщение, хотя начало публикации было отсрочено на несколько дней – первая глава появилась не 21 сентября, а 26-го.
Написанное за день до появления в печати первой главы письмо, адресованное Фоссе д'Аркосу, ясно показывает, что участие А. Дюма в «Ле Нувель» не сводится к роли автора, поставляющего материал, – он уже компаньон или станет им в ближайшем будущем:
«Дорогой Рене, я публикую две книги в „Ле Нувель“. Первая – „Мои личные воспоминания о мадам Лафарг“. Вторая – „Граф Мацари“. Публикация рассчитана на два месяца[27]. Готов держать пари, что Суассон подарит мне не меньше пятидесяти подписчиков, способных заплатить по 4 франка 50 сантимов.
Каждому читателю, который у вас подпишется, я подарю любой свой роман, изданный у Леви, с автографом. Желающие могут отправить деньги прямо в «Ле Нувель», ул. Сен-Марк, 7. Список подписчиков отправляйте мне в Валю, и я пошлю те книги, которые они у меня попросят.
Ваш А. Дюма.
25 ноября»[28]
Мы не уверены, что Александр Дюма свое пари выиграл.
Книга «Мария Каппель (Мадам Лафарг). Из личных воспоминаний», занявшая подвалы 35 номеров газеты «Мушкетер», представляет собой не столько новое произведение, сколько собранные воедино и связанные между собой уже опубликованные материалы. Какие же это материалы? Во-первых, автор собрал все, что он писал о мадам Лафарг в «Моих воспоминаниях», в «Велосе», в статьях, опубликованных в «Мушкетере» и в «Индепенденте», которые мы уже цитировали выше. И во-вторых, желая объединить разрозненные отрывки, он воспользовался автобиографическими произведениями самой Марии Лафарг («Воспоминания», «Часы заточения»), обильно цитируя их прямо и косвенно. По сути дела, Дюма предлагает читателю биографию Марии Лафарг, и эта книга могла бы быть первой в серии «Прославленные преступления XIX» или появиться в другой серии «Известные преступления», издаваемой в 1839-1840 гг. Некоторое время спустя «Мушкетер» будет публиковать (с 29 ноября 1866 г. по 3 февраля 1867 г.) книгу, посвященную делу Фуальдеса, и она тоже не выйдет отдельным изданием[29].
После газетной публикации издательство «Братья Мишель Леви», которому договором от 20 декабря 1859 года писатель продал и уступил «в полную собственность все произведения, которые он написал или подписал до этого дня – один или в соавторстве с кем-либо», а также передал «все произведения, которые он напишет или подпишет, один или в соавторстве с кем-либо, начиная с этого дня и до 31 декабря 1870 года»[30], не стало издавать это произведение отдельной книгой.
Ничего удивительного в этом нет, для последних лет жизни состарившегося писателя это стало правилом. Мишель Леви занимался переизданием произведений уже известных, пользующихся популярностью, он публиковал их в «Новой коллекции Мишеля Леви» и продавал по франку за том. Коллекция включала в себя сто сорок названий и насчитывала около трехсот томов. Интенсивное использование произведений прошлого берет верх над публикацией вновь написанных произведений и почти отменяет ее, вот почему исследователь, желающий прочитать сам и ознакомить публику с последними произведениями А. Дюма, вынужден переворошить горы пожелтелой бумаги, чтобы извлечь на поверхность книги, оказавшиеся заложниками эфемерной поддержки издателей.
Но спелеолога, извлекающего из недр забвения тексты Дюма, утешает сам писатель: «Многие до меня, – пишет он, – прошли теми же дорогами и не видели того, что видел я; не слышали тех рассказов, которые слышал я; они не вернулись с охапкой поэтических воспоминаний, какие набрал я, разгребая пыль веков».
Особенности современного французского
издания книги «Мадам Лафарг»
Мы восстановили общепринятую орфографию в отношении собственных имен и географических названий, а также поправили несколько «глазных» ошибок.
Когда Дюма приводит цитаты из произведений мадам Лафарг, мы указываем в квадратных скобках номера страниц по книгам: г-жа Лафарг «Воспоминания» и «Часы заточения», Париж, Либрери Нувель, 1853-1854. Чтобы не затруднять чтение многочисленными сносками, мы поместили для наиболее заинтересованных читателей в конце книги биографический словарь, где даны справки о всех упоминаемых в тексте лицах.
От автора
В письме, опубликованном несколько дней тому назад в «Пти журналь»[31], я назвал причину, по которой взялся за перо – да, и я взялся тоже! – вернувшись к событию, ставшему благодаря широкой огласке и страстной заинтересованности публики тем значительным явлением, которое приковало к городу, где оно происходило, глаза всей Европы.
Всюду, где появлялась газета с сообщением о процессе Лафарг, мигом возникали два лагеря и мгновенно ополчались друг против друга: один яростно ратовал за невиновность подсудимой, другой – за ее вину. С тех пор прошло много времени, и я с той поры в каких только столицах ни побывал, но всюду – будь то Мадрид, Неаполь, Петербург или Вена – ко мне подходили люди, которые, прочитав «Мои воспоминания» и узнав о моем близком знакомстве с семьей Марии Каппель и с ней самой, принимались расспрашивать меня о загадочной отравительнице, вызывавшей у одних горячую симпатию, у других, напротив, неприкрытую враждебность, выражавшуюся в холодности и презрении.
Возможно, благодаря принятым в порядочном обществе условностям лучше было бы не тревожить тишины, в какой покоится теперь героиня таинственной и ужасной драмы, однако прессе, выразительнице мнения широкой публики, никакие условности не указ, она воспользовалась своим неписаным и неотъемлемым правом говорить обо всем, что считает нужным, и вновь воскресила Марию Каппель. Вполне вероятно, в этом есть некий резон.
Все, что собираюсь рассказать я, не фигурировало ни в газетной полемике, ни на судебном процессе, возможно, потому, что об этом просто не знали, а может быть, из почтения к находившейся тогда на престоле королевской семье. Но причина, по какой я хочу дополнить новыми сведениями недавние интересные публикации, состоит прежде всего в том, что я надеюсь дать исчерпывающую информацию, после которой грядущим исследователям уже нечего будет делать с Марией Каппель, и, не имея ничего существенного, о чем можно было бы поведать современникам, они оставят бедняжку мирно спать в своей могиле.
1
На опушке леса Вилье-Котре, в северо-восточной его части, километрах в двух от замка Лонпон и живописных руин аббатства виднеется в конце короткой аллеи вязов другой замок – совсем маленький, Вилье-Элон.
Незатейливый загородный дом без всяких археологических изысков возведен в достоинство замка
