немногие знакомы с ними лично. И еще меньше тех, кто знает их хорошо. Разумеется, мой кузен сообщил мне об их дарах по секрету, вы меня понимаете? — Марстон внимательно посмотрел на молодых лордов, и те утвердительно кивнули. — Милорд, могу я спросить вас, почему вы заинтересовались этой семьей?
— Думаю, что я познакомился с девушкой из этой семьи, хотя не знаю, кем именно она приходится покойному маркизу, — ответил Эштон.
— Если хотите, милорд, я могу письменно изложить все, что знаю о родственных связях в этой семье, и сегодня, ближе к вечеру, представлю вам отчет.
— Да, Марстон, пожалуйста. Я был бы тебе за это очень благодарен.
— Позвольте мне от имени всей прислуги поздравить вас с помолвкой с леди Хаттон-Мур, милорд.
— Спасибо. И поблагодари от моего имени весь штат, — пробурчал Эштон, глядя вслед Марстону, уже выходившему из столовой. — Похоже, у меня проблемы, — сообщил он Бранту, как только дверь за дворецким закрылась.
— Не думай сейчас об этом. Тебе надо вручить кольцо невесте и выразить ей свое неудовольствие.
— Неужели я женюсь на женщине, способной прятать на чердаке свою доведенную до нищеты родственницу… сводную сестру? Черт возьми, какая же судьба ждет моих бедных тетушек?
— Она не сможет сделать с ними ничего, не заручившись твоим согласием и без твоего указания.
— Но она может заставить их чувствовать себя так, словно они грязь под ее туфельками.
— Возможно, мой друг, тебе следует узнать больше о той особе, которую ты считаешь своей невестой. Некоторые женщины так ловко умеют подать себя в обществе, что не всегда легко определить, какие они на самом деле. Ее приданое может вытащить твою семью из долговой ямы, но какой ценой?
Ответ на этот вопрос Эштон предпочел бы найти до того, как пойдет к алтарю с леди Клариссой. И ему вдруг пришло в голову, что пришло время присмотреться к другим богатым наследницам.
Ближе к вечеру, когда Эштон вернулся домой, голова его нещадно болела. Виконт не особенно обрадовался, увидев всех своих четырех друзей, поджидавших его в кабинете, но весьма одобрительно отнесся к бренди, что принес с собой Виктор. Только после нескольких добрых глотков согревающего напитка он успокоился и смог начать разговор, ради которого, очевидно, и пришли к нему друзья. Эштон решил ответить на все их возможные вопросы о Клариссе еще до того, как они станут их задавать.
— Моя невеста не очень-то довольна кольцом, — сообщил он. — Она ясно дала понять, что хотела получить от меня изумруд Радмуров. И она, и ее брат выразили удивление по поводу того, что известие о помолвке вызвало у меня досаду. Они якобы были абсолютно уверены в том, что все и так давно решено. Впрочем, Кларисса любезно предложила мне отозвать оглашение.
— И ты от этого предложения, разумеется, вежливо отказался, — сказал Брант.
— Да, разумеется. Зовите меня алчным ублюдком, но мне нужны эти деньги. Я едва свожу концы с концами. — Эштон поморщился. — Если только не произойдет чудо, я скоро стану мужем леди Клариссы. У меня нет выбора. Особенно сейчас, когда я узнал, что лорд Чарлз выкупил почти все векселя моего отца.
— Он тебе угрожал?
— Не буквально, но ведь такие вещи не говорят в лоб, не так ли? Информация о векселях прозвучала очень вовремя — когда мы обсуждали брачный контракт. Так что последствия моего отказа будут весьма очевидны. Либо я женюсь на Клариссе, либо Чарлз потребует немедленной выплаты по всем долгам. А вот этого требования я при всем желании выполнить не смогу, даже если лишу всю семью последних средств к существованию. Часть приданого Клариссы так или иначе пойдет в уплату долга, так что я получу даже меньше, чем рассчитывал. — Эштон решительно покачал головой, когда все его друзья заговорили одновременно. — Нет-нет, никаких ссуд. С меня хватит тех долгов, что наделал мой отец. Не хватало мне еще и самому влезать в долги.
— Напрасно отказываешься, — сказал Брант. — Но сейчас не будем об этом спорить. Пока мы ждали тебя, Марстон принес нам информацию об Уэрлоках — как и обещал.
Эштон обвел взглядом друзей:
— Собираетесь сообщить мне что-то неприятное?
— С этим можно и подождать, — ответил Брант.
— Нет уж, выкладывайте! Выкладывайте все!
— Что ж, в таком случае… Хотя Марстон сказал нам, что он еще не вполне закончил отчет, генеалогическое древо, им нарисованное, выглядит весьма впечатляюще. Уэрлоки и Воны уже давно связаны родственными узами с наиболее значительными семействами Англии. В настоящий момент наибольший интерес для тебя и для всех нас представляет некий маркиз Солтервуд, один из Уэрлоков, который женился на Минерве Уэрлок, своей очень дальней родственнице. В этом браке родился один ребенок, девочка. Маркиз умер через десять лет после свадьбы, почти день в день. Через три года после смерти маркиза его вдова вышла замуж за барона Хаверстайла и погибла на четвертом году брака вместе со своим мужем во время кораблекрушения. Но до этого барон удочерил ее первого ребенка, и в результате удочерения девочка получила имя Пенелопа Уэрлок Хаттон-Мур.
— Проклятие… — пробормотал Эштон и тяжко вздохнул.
Глава 5
— Жаль, что ты не слышал ее, Артемис. — Пенелопа замешивала тесто, в то время как брат лущил горох. — Она была в ярости от того, что Радмур подарил ей… Как же она выразилась?.. «Какую-то жалкую безвкусную дешевку с сапфирами и бриллиантами вместо знаменитого изумруда Радмуров». — Пенелопа посмотрела на брата, сидящего напротив нее за столом. — Ей действительно нет до него самого никакого дела.
— Но ты ведь всегда подозревала, что ей он безразличен, не так ли? — Артемис, надорвав стручок, высыпал горошины себе в рот.
— Да, верно. Но я все же думала, что во мне говорит ревность. Ведь Радмур — очень красивый мужчина. К тому же он виконт и очень может быть, что со временем станет герцогом. Хотя его отец и месяца не мог прожить, чтобы не влипнуть в какой-нибудь скандал, и без конца прыгал из постели в постель, что, очевидно, и стало причиной того, что он не оставил после себя ничего, кроме долгов, лорда Эштона по-прежнему принимают в обществе. Впрочем, в этом, наверное, нет ничего удивительного. Ведь если не брать в расчет покойного виконта… Всем известно, что Радмуры имеют долгую и славную историю. Войти в их семью — весьма удачный маневр для дочери барона, который заработал титул тем, что поставлял женщин принцу.
— В самом деле? За это дают титулы?
— Не забывай, что короли и принцы дают порой очень высокие титулы своим побочным отпрыскам. В качестве своего рода компенсации обманутым мужьям, я полагаю. — Пенелопа положила тесто в миску и, прикрыв салфеткой, направилась к раковине, чтобы вымыть руки. — Там все так и пышет гневом, — пробормотала она.
— В Хаттон-Мур-Хаусе?
Пенелопа кивнула, и Артемис усмехнулся.
— Поэтому ты пришла сюда гораздо раньше, чем обычно?
— Да, поэтому. Кларисса и Чарлз рвут и мечут. Им сейчас не до меня. Никто не заметил, как я улизнула из дома. — Пенелопа нахмурилась и добавила: — Я думаю, они угрожали Радмуру.
— Чем угрожали?
— Говорилось что-то о долгах его отца. Я думаю, Чарлз мог выкупить векселя его отца, много векселей. И теперь эти долговые обязательства висят над ним как дамоклов меч. Если раньше Радмур был должен небольшие суммы людям, многие из которых готовы были подождать, пока он соберет нужную сумму, то теперь он должен очень крупную сумму одному человеку, который может потребовать от него
