Сквозь стеклянные двери Оливия видела, как Хью Колдвелл крадучись вышел из палаты. На его бледном лице багровел огромный синяк.
Натан стоял на противоположной стороне благоухающей цветами комнаты для посетителей, глядя в одно из длинных окон.
Оливия не знала, как нарушить молчание и сказать ему, что Хью ушел, что миссия Натана завершена. Она дрожала. Холод шел откуда-то изнутри. Она обхватила себя руками, но не надеялась согреться. Больше ей уже никогда не будет тепло по-настоящему, она не будет ощущать себя живой.
Час назад, подняв Хью с пола, Натан потащил его – в машину и затолкал на заднее сиденье. Потом сам сел рядом с Оливией и спросил, в какой больнице лежит Ванни. Лицо его было белым.
Оливия не знала, до чего же они договорились. Хью был в палате более двадцати минут. Там же присутствовал Джеймс.
Когда она, Натан и Хью появились в больнице, у Джеймса глаза полезли на лоб.
– Нам показалось, что Хью – единственный, кто может все расставить по местам, – сказала она. – Он автор всех этих слухов. Он сделает все, что сможет. Как она?
Джеймс оторвал свой презрительный взгляд от угрюмого лица брата.
– Немного успокоилась. Ей сделали два укола. – Он ненавидяще посмотрел на Хью. – Как я не догадался, что за всем этим стоишь ты? Если ты сейчас начнешь врать…
– Он не начнет. – Натан заговорил впервые за все это время и своим тоном как бы вновь предупреждал Хью. Джеймс с восхищением взглянул на него и подтолкнул брата вперед по тихому коридору, устланному ковром.
Оливия и Натан молча направились в комнату для посетителей.
Натан задумчиво смотрел в окно, занятый своими собственными мыслями. Оливия встала у двойных стеклянных дверей. Она ждала.
Увидев медсестру, а потом Хью, Оливия не могла понять, что произошло. Позовут ли ее попытаться убедить давнюю подругу, что у нее с ее мужем никогда не было никакого романа?
День казался бесконечным. Одно переживание за другим. Она посмотрела на Натана, молча призывая, чтобы он заговорил с ней, сказал хотя бы слово, нарушил молчание. Но он продолжал стоять к ней спиной. Он, казалось, был совершенно погружен в свои мысли. Плечи его были напряжены. А когда Оливия повернулась, дверь распахнулась, и в комнату ворвался Джеймс. Вид у него был хмурый.
– Я убью эту крысу!
Оливия схватилась за горло, в глазах – паника.
– Он не сказал ей? Она ему не поверила?
– С этим все в порядке. – Лицо его смягчилось. – Он все рассказал ей, со всей своей язвительностью. Начал с самого детства, сказал о своей ревности, пригрозил, что доберется до меня. И до тебя… за то, что отшила его, когда он сделал тебе предложение. Ты никогда мне об этом не рассказывала! – Джеймс обнял Оливию за плечи. – Его неприкрытая злоба убедила Ванни, что он, наконец, говорит правду. Я бы свернул ему шею за все, что он сделал!
– Итак, ваша жена счастлива? – прохрипел Натан. – Надеюсь, вы позаботитесь, чтобы ей не стало хуже. – Он направился к двери. – Если Хью сделал все то, о чем я его убедительно просил, то мне нет смысла здесь дольше оставаться. Оливия, ты идешь или предпочитаешь остаться?
Джеймс начал что-то говорить, но Оливия уже его не слышала. Натан, не останавливаясь, шел через приемное отделение, как будто ему было все равно – пойдет она с ним или нет. Она догнала его уже у машины. Открывая дверь, он бросил на нее равнодушный взгляд.
Оливия поняла, что не сдержит слезы и разрыдается, если попытается прервать молчание. Внутри у нее все заледенело. Но, тем не менее, ей и Натану придется поговорить об их будущем. Хотя о каком будущем может идти речь? У них не было будущего. Теперь она в этом уверена.
Как только они вернулись домой, Натан сразу же пошел наверх. Он прошел мимо с каменным лицом, не обратив на нее никакого внимания, как будто ее и не было.
Контролируемая агрессия, подумала Оливия, но заставила себя пойти за ним. Ноги ее как будто налились свинцом.
Натан собирал свои вещи, методично складывая их в открытый чемодан.
– Что ты делаешь?
Оливия понимала, что задала глупый вопрос. Было совершенно ясно, чем он занимался. Голос ее стал каким-то чужим. Она вся дрожала. Пропасть между ними уже нельзя было преодолеть. Оливия никак не могла осознать скорость, с которой все это произошло. Неужели их любовь, такая красивая, так быстро умерла? От этой мысли становилось страшно.
– Я перееду в гостиницу, – сказал Натан, не поднимая глаз, и резким движением закрыл чемодан. – За остальными своими вещами зайду через день или два. Постараюсь прийти, когда ты будешь на работе. Что же касается остального… утомительных деталей… – Он небрежно махнул рукой. – Думаю, с этим разберутся наши адвокаты. О тебе и твоем ребенке позаботятся.
Все. Конец. Глупо, но она надеялась, хотя надежды не было никакой, что они все-таки смогут найти способ…
Теряя силы, Оливия прислонилась к двери, закрыла глаза, скрывая боль. Ужасную, бесконечную, нескончаемую боль.
– Это и твой ребенок, – прошептала она.
Она не знала, что хуже: то, что он уходил от нее, уходил в гостиницу, в которой всегда раньше останавливался и где сейчас жила Саша Ли, или то, что он отказывался от своего собственного ребенка.
