Затаив дыхание, Оливия напряженно ждала, когда сильная и ловкая рука Натана осторожно подкрадется к ней и начнет творить чудеса, добиваясь желанной цели…
Честно говоря, в глубине души Оливия этого страстно желала. Ее тело ждало ласк Натана. Но вот так просто оказаться в его объятиях, притвориться, что все забыто… Эта мысль пугала ее. Она вздохнула. Это было бы так просто…
– Я не могу забыть твоих необоснованных обвинений, – сказала она, подчеркивая каждое слово. Он не должен был догадаться о ее страстном желании оказаться в его объятиях, чтобы убедиться в его любви каждой своей клеточкой. Страсть, охватившая их обоих, была готова преодолеть любую преграду. Но разве можно любить, не доверяя? – И думаю, твои прикосновения делу, не помогут.
– Так вот как ты называешь наши ласки, нашу любовь? – возмутился Натан. Голос его стал холодным и суровым. – Просто прикосновения?
Почему бы ей не попридержать свой глупый длинный язык? – с сожалением подумала Оливия. Но было уже поздно: слово – не воробей… надо было бы просто подняться с кровати и с высоко поднятой головой отправиться на кухню выпить там чашку свежего крепкого чая. Любая разумная женщина в данных обстоятельствах поступила бы именно так. А еще лучше было бы вместо чая выпить большую рюмку бренди из запасов Эдварда…
Пока Оливия мысленно рассуждала, Натан резко отбросил одеяло, поднялся и взял халат. Она не видела его, но слышала его нетерпеливые движения. Ее охватил страх, что он покидает ее навсегда и никогда больше уже не вернется.
– Куда ты идешь? – волнуясь, спросила она и приподнялась на локте. Если он скажет, что идет выпить чаю или бренди – или даже самый ненавистный из напитков, какао, – она пойдет вместе с ним. Да, решила Оливия, она пойдет с ним, и приготовилась вылезти из постели.
– Мне нужно позвонить, – нехотя произнес он. Оливия удрученно откинулась на подушки. – Кровать остается в полном твоем распоряжении. Не беспокойся, милая женушка, я не вернусь, чтобы тайком дотронуться до тебя.
И зачем она все это сказала! – сердилась на себя Оливия. Натан вышел, осторожно закрыв за собой дверь, а это значило, что он был вне себя от злости.
Слезы наполнили глаза и медленно потекли по щекам. Как она себя ненавидела! Конечно же, волшебные ласки Натана никак нельзя было назвать просто прикосновением. Неужели он сам этого не знал? Неужели он не понимал, что она хотела только отомстить за нанесенную обиду?
Включив настольную лампу, она достала несколько салфеток и вытерла мокрый нос и щеки. Необходимо как-то исправить положение. Натан должен понять, что она не хотела оскорбить его и сказала это только от обиды на его обвинения.
Пора выяснить, насколько он верит тому, что сказал Хью. Они просто не смогут продолжать жить, если у Натана останутся какие-то сомнения. Она вздрогнула, когда шелк халата коснулся ее разгоряченной кожи. Что за нерешительность! Она нахмурила брови.
Натан сказал, что ему нужно позвонить. Значит, сейчас не самый удачный момент для примирения. Звонок в столь поздний час означает, что его собеседник находится где-то на другом конце света. Ведь не мог же он так рассердиться, что решил отправиться ближайшим рейсом куда-то?
Убедить себя и успокоиться, никак не удавалось. Оливия кусала губы, ноги ее дрожали, она присела на край кровати и задумалась.
Однажды Натан сказал ей, что мог бы заниматься своим бизнесом и в хорошо оборудованном кабинете, но ему по душе живая работа, непосредственное общение с людьми. Неужели он собирался отправиться в одну из своих длительных командировок за границу, чтобы таким способом наказать Оливию?
Она так и не смогла прийти ни к какому решению. Но ведь не будет же он разговаривать по телефону всю ночь? Она вновь забралась в кровать, уютно устроилась на подушках и стала ждать.
Как только он появится, она все ему объяснит. Оливия пообещала себе, что постарается восстановить прежние добрые отношения. Да, она обязательно этого добьется. Ждать осталось недолго. Он только поговорит по телефону. И вернется. Где же еще он может провести остаток ночи?
Очнувшись от тяжелого сна, Оливия открыла глаза. Она полулежала на подушках, так и не сняв халат. Сначала она растерялась, увидев себя в чужой спальне, но тут же все вспомнила. Она отругала себя за то, что уснула, не дождавшись Натана, и ничего ему не объяснила.
Но, повернув голову, она увидела, что рядом никого нет: Натан так и не вернулся. Неужели ее отказ забыть о происшедшем настолько разозлил его, что ему стало невыносимо ее присутствие? От этой мысли ей сделалось не по себе.
Они встретились на широкой лестнице, бывшей достопримечательностью особняка Рай-Хаус. Но Оливия не собиралась любоваться ее уникальной резьбой. Она вовсе не для этого второпях принимала душ и одевалась. Она была полна решимости серьезно поговорить с Натаном, хотя и боялась этого разговора: вдруг выяснится, что их прекрасных отношений больше не существует? Нет, поклялась себе Оливия, она подобного не допустит.
– Где ты был? – спросила она, глядя ему прямо в холодные серые глаза. Натан был в костюме, и, казалось, вообще не ложился спать.
– Я работал. В шесть поднялся наверх, чтобы принять душ и одеться. Ты спала как убитая. А сейчас меня послали за тобой. Завтрак готов. Тебя ждут.
Ей вовсе не хотелось завтракать. Внутри у нее все переворачивалось. Натан смотрел на жену так, будто видел ее впервые. Это пугало Оливию, но она не собиралась показывать ему свой испуг.
– Решил меня наказать за то, что я задела твое «я», – заявила Оливия, с трудом сдерживая себя, чтобы не закричать, – родители могли появиться в любую минуту. Но явная ложь была ей нестерпима. У их брака есть будущее, если они будут честны друг с другом. Она ненавидела всякого рода увертки и отговорки. Их было достаточно в ее жизни с Максом. Оливия не отводила взгляда от глаз Натана. – Согласись, какая работа? Здесь, посреди ночи? Ты просто злился!
– Я могу работать где угодно, – холодно ответил он. – Мне нужен телефон, бумага и ручка. Ничего больше. А злиться, по-моему, это занятие для женщин. Я в эти игры не играю. Идешь?
