Гибсон без скафандра со скоростью космического корабля несся по Млечному Пути. Космического холода он не чувствовал, звездная радиация казалась ему приятным теплым ветерком. Одну из звезд, горевшую красивым зеленоватым огнем, ему захотелось рассмотреть вблизи.
Подлетая к звезде, он пожелал видеть ее всю – и звезда стала стремительно уменьшаться по мере того, как он подлетал к ней. Или это он стал расти? В результате огненный шарик без труда уместился в его ладони. Звезда была горячей, но не настолько, чтобы ему обжечься.
Рядом пронеслась комета. Он поймал ее, немного подержал в руке и отбросил. Лети себе, что там. И комета полетела уже по другому пути.
Гибсон выпустил из кулака звезду. Тут только он заметил, что вокруг нее вращается несколько ис shy;корок-планет. Одну из искорок, самую яркую, ему захотелось получше рассмотреть, и он спешно уменьшился в миллионы раз.
Теперь диаметр планеты превышал его рост. Так ярко блестела она потому что была покрыта льдом. Гибсон дохнул на полярную снежную шапку, и древние снега стали таять. Когда лед растаял и по желанию Гибсона материки планеты покрылись зеленью, он переместил планету поближе к светилу. Пусть и без него на этой планете будет развиваться жизнь.
Гибсон в последний раз посмотрел на зелень юных джунглей, и мир расплылся перед ним на мгновение.
Протерев глаза, Гибсон обнаружил, что стоит там, откуда начал свое чудесное путешествие, – на верхней площадке Круглой Башни, перед храмом.
Хотя случившееся с ним, он понимал, вернее всего, можно было бы назвать грезами наяву, к нему отчего-то пришла уверенность: древняя раса разумных существ соорудила Круглую Башню не для насмешки, Корона Мира действительно существовала и имела великую силу, и сила эта была не силой смерти, а силой вечно созидающей жизни.
Впрочем, разумеется, любое созидание могло, живя, что-то разрушать подле себя или для собственных нужд, или без всякого умысла, походя.
Гибсон осторожно спросил:
– Так я… я могу взять Корону Мира?
– Ты возьмешь ее, если достоин.
– А если нет?
– Корона останется ждать.
– Что в этом случае будет со мной? Мне позволят отсюда уйти?
– Да или нет, ответ в тебе.
– Я могу умереть?
– Да.
Гибсон почувствовал себя неуютно. Он немного изменил направление разговора:
– Кто ты?
– Хранитель власти.
– Ты робот?
– По твоим представлениям – да, но твои представления ограниченны.
– Откуда ты знаешь, что знаю я? Ты умеешь зондировать мозг?
– Отчасти.
Подумав, космодесантник решил вернуться к практической стороне дела.
– Кто будет определять, достоин я Короны Мира или нет?
– Ты сам.
– Как это будет определяться?
– Прошедший Испытание – достоин.
– Что собой представляет Испытание?
– Войди в храм – узнаешь.
– У меня есть шанс пройти это Испытание?
– Шанс есть у всякого, но не всякий сможет им воспользоваться.
Гибсон озадаченно кашлянул. Ответы Хранителя не очень обнадеживали. И все же… Все же надо рискнуть. Когда ему что-то давалось без риска? На то он и стал косморазведчиком, чтобы на риске зарабатывать. Причем, до этого он рисковал жизнью ради куда меньшего, чем Корона Властелина Галактики. Кстати, почему только “Галактики”?
– Короне Мира пристало бы дать власть над всей Вселенной, – проворчал Гибсон.
– Возможно только то, что возможно.
– Ладно, я согласен и на Галактику, – вздох shy;нул косморазведчик. – Я иду, Хранитель!
Внутри храма Гибсона встретила пустота, ограниченная сверху куполообразным потолком, а по сторонам – колоннами. Нигде не было видно ни жертвенника, ни чего-либо похожего на Корону Мира. Выйдя на середину зала, косморазведчик принялся ждать.
Вдруг его обдало ветром. Ветер залетел сюда снаружи? Однако, как только он вошел под мрачный купол храма, у него возникло чувство, будто между храмом и окружавшим миром встала непроницаемая стена.
Пока Гибсон раздумывал, откуда мог взяться воздушный поток, ветер закружил и поднял столбом пыль, толстым слоем покрывавшую пол. Поднявшись в воздух, пылинки вспыхнули мелкими искорками и разлетелись в разные стороны.
И сквозь завесу мерцающей пыли Гибсон увидел картину: многие существа, похожие и не похожие на людей, умирали. У одних подкашивались ноги, они падали, пытались встать и опять падали, по их телам пробегали судороги, била фонтанами кровь. Кровь была разного цвета – красная, синяя, фиолетовая, зеленоватая. Тела иных взрывались, словно бедняги наглотались взрывчатки, и внутренности разлетались по всему залу. От тел других отрывались части, третьи сами себе раздирали грудь, словно пытались извлечь оттуда причину своего мучения.
Пыль медленно оседала, и так же медленно призраки становились все прозрачнее, пока не растаяли совсем.
Его предупредили, догадался Гибсон. Пыль была прахом умерших, дерзнувших войти в храм за Короной Мира и не прошедших Испытание.
Наверное, ему оставили несколько секунд, чтобы он мог покинуть храм.
Гибсон извлек из кобуры лучемет.
Что это?
Ощутив несильное давление на кожу, он быстро посмотрел на это место.
По материи скафандра как будто проводили пальцем – и сверхпрочная материя расползалась как гнилая ветошь.
Вскоре скафандр Гибсона лоскутами стал падать на пол.
Гибсон, опустив предохранитель, положил палец на спусковой крючок.
Он и опомниться не успел, как был подхвачен потоком воздуха и выброшен из храма. Уже снаружи он нажал-таки на спусковой крючок. Плазменный луч пробежал по колоннаде, не оставляя на ней и следа.
Косморазведчик кувырком полетел по ступень shy;кам. Хорошо, что
