подталкивал тебя к этому, другой был готов оттащить за шиворот… Я без его ведома позвонила Борису, попросила помочь. Соврала, что подружка взяла поносить браслетку и не собирается отдавать. Сунула ему буклет с выставки, он валялся у Андрея среди бумаг, вот, кстати, еще одна глупость. Там написано, кто победил, так почему он не уничтожил эту бумажку? Она же могла попасть тебе на глаза!
– Не могла, – откашлявшись, возразила Маша. – Я у вас в гостях не бывала.
– Все равно! – дернула плечом Зоя. – В общем, Борис свое дело сделал, только кое-что перепутал. Я назначила ему встречу наутро, место само в голову пришло – на той стройке никого никогда не бывает. Но утром, когда мы встретились, он заявил, что браслета не принес, пригласил к себе, чтобы его забрать, потом полез меня лапать… Я его оттолкнула, сказала, что не хочу прежней поганой жизни, тогда он начал угрожать – и мне, и Андрею. Совал в лицо пушку… Но он выпил, реакция не та, я вырвала у него пистолет, хотела просто обезоружить… А пистолет выстрелил. Если хочешь, считай это убийством, – Зоя с завидным хладнокровием пожала плечами, – но для меня это чистой воды несчастный случай! И кто докажет обратное?
Маша не успела ответить – рядом, так же внезапно как исчез, появился Илья.
– Твой отец уезжает, у них поезд через сорок минут. – Он взял ее под руку и мягко, но настойчиво повлек прочь. – Надо попрощаться.
Проводив отца и его жену до машины, которая должна была отвезти их на Ленинградский вокзал, Маша вернулась в зал, но ни Зои, ни Павла там уже не увидела. Они уехали по-английски, чему девушка, в сущности, обрадовалась, полагая, что поставила точку во всей этой истории. Прежде чем присоединиться к гостям, она остановилась перед зеркалом, поправила шапочку, украшенную стразами, одернула помявшееся во время танцев платье и проверила, плотно ли защелкнут замочек кораллового браслета на ее левом запястье. Ей вернули украшение только накануне свадьбы, и Маше очень не хотелось снова его потерять.
