Шеннон Уэверли
Временное пристанище
Посвящается Джиму, чья любовь и поддержка делают возможным все
Глава первая
— Марк?
— Кто говорит?
— Не узнаешь? Твоя сестра.
— Мириам, ты?
— Представь себе.
Марк отодвинул контракт, над которым работал в тот момент, снял очки и откинулся в кресле, изумленно улыбаясь.
— Боже милостивый! Как поживаешь, сестричка?
— Не слишком хорошо, но давай обо мне не будем. Скажи лучше, как ты.
— Превосходно. Дел только много.
— Ну что ж, ладно. Как твоя новая работа?
— Новая работа? Ты имеешь в виду «Брайтмен, Коллинз и Фуллер»? — Уголки его губ иронически опустились. Вообще-то он работает в этой фирме уже два года. — Неплохо. Меня… — Марк замолчал, не зная, говорить ли ей о том, что его собираются ввести в совет директоров. Считалось, что он об этом не знает. — И даже очень неплохо.
— Так это ж чудесно, Марк! Кто бы мог подумать, помня, в каких условиях мы с тобой росли! Я тобой горжусь. Надеюсь, ты это понимаешь?
Марк взглянул на стоявший у него на столе любительский снимок, оправленный в солидную рамку. Он был сделан в тот год, когда Марк окончил университет, то есть уже девять лет назад. Более свежих фотографий Мириам у него не было. На него смотрела тридцатилетняя блондинка, только что расставшаяся со своим вторым мужем. Марку в то время было двадцать три, он вечно хотел есть и мечтал сделать карьеру на юридическом поприще. На Мириам платье красного цвета с глубоким вырезом, отороченным рюшами. На нем костюм явно с чужого плеча — видно, что брюки коротковаты. Они стоят, обнявшись, и оба улыбаются. Мириам специально тогда приехала из Тусона, чтобы побыть с ним в такой день, он всегда будет об этом помнить. Оттуда она отправилась в Нью-Йорк, и с тех пор они не виделись.
— Но что все-таки случилось? И что значит это твое «не слишком хорошо»?
— Да ничего особенного. Даже неловко тебя беспокоить.
— Кончай, Мириам.
Марк сам не знал, к чему это относится. К тому ли, что ей неловко его беспокоить, или к тому, что она скрывает причину своего звонка, — перезванивались они не чаще, чем два раза в год. Он, надо сказать, и не стремится делать это чаще. Нет, он, конечно, не против, просто за эти годы они пришли к негласной договоренности, что каждый живет своей жизнью, в которую другой не вмешивается. Но видит Бог, должна же она понимать, что в трудную минуту он ее не бросит.
— Так и быть, — вздохнула Мириам. Последовало молчание. — Марк, умер мой муж.
Марк выпрямился в кресле.
— Мириам, я очень сожалею. — Марк провел рукой по волосам. Надо же случиться такому именно сейчас. — Слушай, детка, ни о чем не беспокойся. Через два часа я буду в самолете.
Марк поморщился, представив, сколько дел придется отложить.
— Мы пройдем через это вместе.
Мириам кашлянула.
— Нет… Прилетать не нужно. Видишь ли, Клиф умер… довольно давно.
— Что?! Как давно?
— Ну… уже пять месяцев. Но к моему звонку это отношения не имеет, — прибавила она поспешно.
Марк сжал рукой горло. Он весь словно окаменел.
— И ты не удосужилась сообщить мне сразу?
— Не хотелось тебя тревожить. Ты ведь очень занят, и ни к чему тебе тратиться на самолет, только чтобы поспеть на похороны.
— Опомнись, Мириам! Ведь я твой брат.
Марк ждал, что она ему ответит, стараясь подавить в себе боль и досаду. И еще чувство утраты. Он не был знаком с Клифом, но надеялся, что они с Мириам поживут у него летом — у него ведь теперь такой большой дом.
— Я, конечно, виновата перед тобой. Но я была так потрясена, что плохо соображала.
Марк со вздохом проглотил это объяснение.
— От чего же умер Клиф? Он вроде не старый был.
— Автомобильная авария. Слава Богу, не мучился, скончался на месте. Но говорить я собиралась о том, что мне с тех пор очень одиноко здесь… Короче, Марк, ты не очень будешь расстроен, если сестра переселится поближе к тебе?
Марк почувствовал, что глаза у него полезли на лоб, а что делается с пульсом, ему просто не хотелось думать.
— Поближе? Ты имеешь в виду Колорадо-Спрингс?
— Угу. Я не отрицаю, что сбежала из дома, когда тебе было только десять, и с тех пор не очень-то с тобой контачила. Но мы ведь брат и сестра, и нравится тебе это или нет, но своей семьи никто из нас не имеет. А если уж говорить честно, я чертовски по тебе скучаю и надеюсь, что нам еще не поздно сблизиться. Смерть Клифа заставила меня задуматься, насколько коротка жизнь и… и что в ней действительно ценно, если ты меня понимаешь.
Марк сжал пальцами переносицу. Да, это он понимает.
— Вот я и решила узнать, как ты отнесешься к тому, что я буду жить где-нибудь неподалеку.
— Буду рад, если ты серьезно.
— Правда?
Марк хотел подтвердить это, но засомневался. А хочет ли он, в самом деле, чтобы сестра вернулась в его жизнь? Они расстались уже давно и с тех пор существовали независимо друг от друга. Он вовсе не уверен, что Мириам впишется в его нынешнюю жизнь. Перед ним сейчас открылась просто сказочная перспектива — сказочная, по крайней мере, для города с населением триста тысяч. Выживать Мириам, конечно, умеет, но далеко не так преуспела. Образования у нее нет, сама никогда не работала, а все ее мужья были работягами, «синими воротничками». Она, вероятно, будет чувствовать себя неловко с его друзьями, а помочь ей приспособиться у него вряд ли будет время.
Но как он может отказать ей? Она его сестра. Разделяющие их годы и расстояния не отменяют обязанности заботиться о ней.
— Марк, ты меня слышишь?
— Слышу-слышу. Ну конечно, я буду рад, если ты переедешь сюда. Это замечательно. Мне ведь всегда хотелось, чтобы мы были ближе друг к другу.
— Ты представить не можешь, как я рада. — Мириам спокойно высморкалась. — Но обузой быть не желаю. Я продаю сейчас наш дом в Бруклине, поэтому деньги на какое-нибудь пристойное жилье у меня будут. Правда, у меня к тебе просьба.
Марк неожиданно для себя сжался, ожидая подвоха. Но ведь Мириам не такая. По крайней мере, с ним до сих пор не была такой. Ему известно, что Мириам не ангел, но ведь в юности жизнь их не баловала, добиваться всего пришлось самим. Мириам случалось использовать других людей. Но его она никогда ни о
