Джейн Хеллер
Ча-ча-ча
Правда сильна и всегда побеждает. С этим ничего не поделаешь, кроме того, что это неправда.
Всем нравится танцевать ча-ча-ча.
Пролог
— Все пребывают в шоке от того, что нечто подобное могло произойти в Лэйтоне, — сказала Элизабет Толливер, проживающая на Кизиловой Тропе, 231. Эти слова отражают переживания многих жителей Лэйтона, потрясенных во вторник смертью Мелани Молоуни, биографа многих знаменитостей. Из-под пера пятидесятипятилетней Молоуни, чей особняк находится в бухте Голубая Рыба, вышло полдюжины разоблачительных опусов о самых знаменитых звездах Америки. Ее последняя книга «Герой поневоле, или Закулисная биография Чарльтона Хестона» продержалась двадцать семь недель в списке бестселлеров газеты «Нью-Йорк Таймс» и была выбрана для постановки на телевидении. Не знавшая усталости в своих поисках, Молоуни, уроженка Иллинойса, в 1988 году переехала в Коннектикут, чтобы быть поближе к герою ее новой закулисной биографии — ушедшему со сцены актеру и бывшему сенатору Соединенных Штатов, семидесятипятилетнему Элистеру П. Даунзу, который в настоящий момент является владельцем «Лэйтон Коммьюнити Таймс». Лейтенант Рэймонд Грэйвз из Лэйтонского отделения полиции сообщил, что пока никаких арестов в связи с этим делом произведено не было, но он надеется на то, что в расследовании скоро произойдут сдвиги. Лейтенант Грэйвз также добавил, что убийство Молоуни явилось двенадцатым преступлением в Лэйтоне за последние 40 лет. Он воздержался от дальнейших комментариев. Судя по сообщениям, смерть Молоуни наступила в результате удара по голове примерно вечером во вторник 20-го февраля. Молоуни жила одна, и лишь на следующий день, в полдень, ее тело было обнаружено домработницей…
Часть первая
Глава 1
19 октября 1987 года, в то время, когда я сидела в салоне красоты мсье Марка, с ногами, покрытыми воском, и наманикюренными ногтями, с треском взорвалась фондовая биржа.
Естественно, я и не подозревала об этом до самого вечера, точнее, до того момента, когда мой муж Сэнди появился в ванной. Я только что забралась в замечательную горячую ванну джакузи. И тут он объявил, что мы разорены. Утром в понедельник у нас были деньги, а ночью в понедельник их у нас уже не было. Утром я была принцессой пригорода, которая собиралась делать маникюр, а вечером превратилась в отчаявшуюся женщину, которой суждено было потерять мужа, дом, работу и, в конце концов, стать подозреваемой в деле об убийстве. Как же все может измениться за один день!
Я помню Черный Понедельник, как если бы он был последним понедельником в моей жизни. В понедельник потерпела крах фондовая биржа. Понедельник — день прощания с Хорошей Жизнью. Операции Сэнди на бирже были очень рискованными, поэтому он мог понести очень большие потери в случае ее падения, что и не замедлило произойти в тот судьбоносный октябрьский день.
— Все пропало! — промычал Сэнди, обхватывая меня за голые плечи, пока я стояла по колено в горячей бурлящей воде.
— Что пропало? — поинтересовалась я, оглядывая свое обнаженное тело, чтобы убедиться, что ни одну его часть еще не смыло водой.
— Все. — Он сел на край ванны, обхватил голову руками и начал что-то бормотать.
— Я тебя не слышу, — сказала я. Звук мотора джакузи забивал все произносимые им звуки.
— Наши деньги пропали, — выдавил он и принялся плакать.
Я еще не разу не видела, как Сэнди плачет, поэтому удивлению моему не было предела.
— Что это значит, «наши деньги пропали»? Объясни, что случилось?
— Фондовая биржа потерпела крах, вот что случилось. Мы потеряли деньги. Ничего не осталось.
— Да как это может быть?
— Да так и может. Так оно и есть, так и есть, так и есть. — В середине семидесятых Сэнди проходил курс групповой психотерапии, поэтому в минуты стрессов его манера говорить становилась такой же, как на тех занятиях.
— Но, Сэнди, вовсе не все наши деньги вложены в фондовую биржу. Часть их крутится на фондовом валютном рынке, еще одна часть вложена в краткосрочные казначейские векселя. Не забудь и о тех деньгах, что положены под проценты.
— Уже нет. Я все перевел на биржу несколько месяцев назад.
— Ты что сделал? — Неожиданно внутри меня все перевернулось до такой степени, что я чуть не отрыгнула в ванну свой ленч. Все наши деньги были на бирже? Биржа потерпела крах? Мы потерпели крах? Нет, это было слишком. Так, быстро! Шутку! Надо пошутить! Элисон, когда тебе больно, надо срочно пошутить. Это всегда было твоим жизненным кредо. Надо придумать что-нибудь веселенькое, чтобы все прошло. Отрешиться настолько, чтобы уже ничего не чувствовать.
— Сэнди, — рискнула я и на этот раз. — Кто такой советник по экономике?
Словно не веря своим ушам, мой муж уставился на меня.
— Это тот, кто занимается бухгалтерскими делами, не переходя на личности.
Я подождала, пока до него дойдет. Не дошло. Он смотрел на меня, будто я потеряла рассудок. Но я не теряла рассудок, я потеряла только мои деньги. Деньги Сэнди. Именно те самые деньги, из-за которых я и вышла за него замуж.
— Элисон, — произнес он, стараясь быть как можно более терпеливым. Видимо, он решил, что я настолько потрясена сложившейся ситуацией, что даже начала шутить. — Это правда. Все наши деньги были на бирже, а она сегодня потерпела крах. Постарайся с этим справиться, как это делаю я.
Я несколько раз медленно и глубоко вздохнула.
— Хорошо, хорошо. Я спокойна. Я рассудительна. Теперь скажи мне, какого черта ты вложил все наши деньги в фондовую биржу?
— Ты никогда в прошлом не жаловалась на то, как я обращался с нашими деньгами.
— А я и сейчас не жалуюсь. Я просто пытаюсь «с этим справиться», как ты и просил. Ну так и объясни мне, по каким причинам мы все вложили в фондовую биржу.
— По тем причинам, что у меня хорошо шли дела на этой бирже. Я делал деньги для нас с тобой, причем в таких количествах, что решил поместить все наше имущество туда, где я мог бы присматривать за ним.
— Но, Сэнди, ты же не банкир, занимающийся размещением ценных бумаг. Ты занимаешься
