Руслан как зачарованный следил за губами, обхватившими горлышко, шарил жадным взглядом по белеющей в лунном свете шее, по которой медленно сползала капля, и еле справлялся с возбуждением. Его трясло от желания, в горле пересохло.
Симка наконец оторвалась от отдающего химией пластика:
– Спасибо.
– Нэ за што. – Руслан забрал и поднес ко рту бутылку. И закрыл глаза, втягивая ноздрями еще теплый запах Симкиных губ. И зашатался, не справляясь с эмоциями.
Девушки переглянулись: парень производил более чем странное впечатление. Было совершенно непонятно, спасает он их или, напротив, представляет опасность, стоит его бояться или все же не стоит. А если стоит, то в какой мере?
Алена догадалась спросить:
– А ты кто?
– Руслан. – Широкая короткая ладонь утерла рот.
– И кто ты, Руслан?
– Бегоев я.
– Это, конечно, все объясняет, – съязвила Алена.
– А что это было? – с опаской косясь на служебную дверь, поинтересовалась Сима.
– Разборки. Стой здэс, я подгоню машину. – Руслан обращался исключительно и только к Симе.
А Симке, несмотря на недавний страх, дико нравилось, что какие-то интригующие события коснулись ее бледной жизни домохозяйки. Это было похоже на настоящее приключение! Романтическое к тому же.
– Симка, откуда ты его знаешь? – У Алены даже нос вытянулся от любопытства.
– Я? – поразилась Сима не столько вопросу, сколько собственному ощущению, что с парнем она давно и близко, почти интимно, знакома. – С чего ты взяла? Я его второй раз вижу.
– Я думала, он тебя изнасилует сейчас, – поделилась наблюдением Алена.
Ответить Сима не успела: рядом притормозила «Нива», из дверей высунулся Руслан:
– Садыс.
Девчонки засуетились, полезли на заднее сиденье, спаситель вернул переднее кресло на исходную позицию, хлопнул дверцей, ударил по газам. Ресторан, милиция, погромщики, паническое бегство и запоздалый страх – все оказалось в прошлом. В настоящем остались: Руслан с его электрическим полем и в опасной близости к этому полю – Сима.
После чудесного спасения от погрома Руслан развез девушек по домам: сначала Алену (это была очевидная глупость, потому что Алена жила дальше Серафимы), потом Симу.
Уже прощаясь, смущенно признался:
– Ты мне еще в магазине понравилась.
Симка подняла брови:
– В магазине? – В груди заныло так сладко, что Симка даже не старалась скрыть удовольствия от комплимента.
– Сразу.
И, не дав Симке опомниться, дрожащий от страсти мальчишка накинулся на нее с поцелуями. Не ответить на такую страсть было негуманно.
– Целоваться ты не умеешь, – коварно усмехнулась Серафима, закусив пылающую нижнюю губу, – нужно вот так.
И показала как…
Это был затяжной прыжок, в котором Симка, конечно, забыла выдернуть кольцо, хотя и выступала в роли инструктора.
…Юлий выбрал тактику невмешательства.
Дома бизнесмен бывал редко и старался, чтобы это присутствие ничем не омрачалось.
Слухи достигали ушей Юлия, но не проникали дальше барабанной перепонки, поскольку от слухов у Юна имелись собственные беруши под грифом «спокойствие дороже». В конце концов, кто не без греха?
Единственное, что требовалось от Симки, – уважение. Уважение не просто к статусу замужней дамы, а к статусу жены почти-что-олигарха.
Симка же плевала на статус, светилась в злачных местах в обществе известной шалавы. Но и здесь Юлий корил себя.
Разве не он инспирировал все эти походы по заведениям, пристрастил жену к ресторанам? Разве не он выставлял Серафиму, как трофей, на обозрение? И потом: что еще делать молодой женщине в богом забытом местечке? Куда здесь сходишь? Бассейн, баня, кинотеатр, три сомнительных кабака и несколько откровенных забегаловок-тошниловок – вот и весь выбор.
Из чувства вины Юлий отпустил поводья, надеясь, что Симка расценит его веротерпимость как проявление любви, а не как слабость.
Однако жену словно подменили.
Сима похудела и необъяснимым образом похорошела – не заметить этого мог только слепой. Юлий слепым не был.
К тому же молодая жена пребывала в состоянии транса. Стоило ее окликнуть – вздрагивала. Настроение у супруги менялось, то на нее нападало загадочное веселье, и она все делала с песнями, то впадала в депрессию. Всегда отзывчивая на ласку, Симка и в постели стала замкнутой.
Какое-то время Юлий списывал все на женские недомогания, но, когда недомогания растянулись на несколько месяцев, супруг поинтересовался:
– Серафима, ты, случайно, не беременна?
Симка со странным блеском в глазах кивнула:
– Беременна.
Не уточнила только от кого.
Симка просто сгорала от любви. Без чада и копоти, чистым пламенем. Казалось, еще немного, и мать двоих детей превратится в кучку пепла, которую можно будет развеять над тайгой в назидание легкомысленным домохозяйкам.
Полгода она провела в диком нервном напряжении, крутилась, как цирковая собачка, чтобы удержать все: дом, детей, мужа и Руслана – этого ревнивого джигита, отца будущего ребенка.
Настроение скакало, мысли прыгали, и в том пограничном состоянии, в котором Симка находилась, ей открылся темный смысл выражения «сходить с ума от любви».
Симка сбросила все лишние благоприобретенные килограммы, стала стройной, как девочка, в глазах же, наоборот, прибавилось новое выражение, беспокойное, даже мученическое, будто Симка знала, что окончит свой грешный путь на искупляющем костре, готовилась к страданиям, но держала это втайне даже от себя.
Страдания не заставили себя ждать.
Начало положила Наина – в зависимости от ситуации наперсница, жилетка, оппонент или гуру:
– Симка, какая же ты дура! Руслан никогда не женится на тебе. Могу поспорить, что родственники не допустят этого брака. – Это была попытка номер один открыть племяннице глаза.
– Это мы еще посмотрим, – с невесть откуда взявшимся оптимизмом возразила Серафима.
– Где ты видела, чтобы хоть у одного из них была русская жена? Любовница – пожалуйста, сколько хочешь, но только не жена.
– Может, на ком-то и не женятся, а на мне – женятся. Русик меня любит. Ты не представляешь, как он меня любит!
– Ну да! Обожает! Берет за хвост и провожает.
– Я рожу ему ребенка, – защищалась Симка, – и никуда он не денется.
– А ему и не нужно никуда деваться, эта интрижка только поднимет его рейтинг.
Симка хихикнула:
– Что поднимет? Рейтинг? Надеюсь, это орган такой?
– Смейся, смейся. Не сегодня завтра придется тебе искать место на карте.
– В каком смысле?
