— Жесткий человек, — говорю я. — Куда там!
Мы пихаем друг друга плечами. Недолго сидим в тишине. Затем он говорит,
— Знаешь, што я ненавидел больше всего? Кроме того, что быть вдали от вас?
— Што?
— Мысли о Па. Мысли о том, как я вел себя по отношению к нему в тот последний день. Воспоминания обо всех тех ужасных вещах, которые я сказал ему. Он умер, веря в то, што я думал о нем.
— Он знал, што ты не имел это в виду, — говорю я.
— Это моя вина в том, што он умер, — говорит Лью. — Я чувствую себя так... как-будто это я убил его.
— Как тебе вообще такое на ум пришло? — спрашиваю я. — Тонтоны убили Па. Ты его любил и он тебя.
Он ничего не сказал. Просто уставился в землю.
— Ты его не убивал, — говорю я. — Впредь не говори так.
* * *
Солнце восходит.
Мы сидим молча.
И мы ждем.
— Они идут! — кричит Томмо вниз со своего смотрового места, высоко на дереве.
— Сколько их? — откликаетца Айк.
Томмо поднимает вверх три пальца.
— Чё за фигня? — произносит Эш.
Томмо опрометью спускаетца с дерева, будто юркая ящерка. И приземляетца рядом с Джеком.
Джек подносит увеличитель к своим глазам. Медленно его опускает вниз.
— Это Пинч, — говорит он. — С ним Эмми. Но там только два Тонтона с ним. Што он затеял?
Он бросает мне увеличитель. Я отчетливо вижу всего трёх всадников, движущихся через равнину. Они довольно близко едут друг к другу. ДеМало и еще какой-то Тонтон. По обе стороны от Пинча.
Я направляю увеличитель на Пинча. Он едет на белом жеребце. И одет в то же, в чем был накануне. Длинная золотая мантия с сияющими каменьями и кусочками стекла и мерцающими дисками. Но мантия висит на нем порванными и пожженными клочками. Его нога торчит в сторону. Она вся опутана металлическими прутьями, вроде как находитца в клетке. На нем золотая чалма, а лицо замотано золотой тряпкой.
И на пинчевом жеребце вместе с ним, прямо перед Королем едет Эмми. Он едет с таким видом, будто имеет полное право возить её с собой. Она выглядет такой маленькой, такой худенькой, такой бледной. Но её подбородок высоко вздернут. Она не хочет показывать ему, как ей страшно. У меня сжимаетца сердце.
Лью хватает увеличитель, штобы увидеть все своими глазами.
— Эмми, — говорит он. — Кажется, с ней все хорошо. Не похоже, што он навредил ей.
— Если он это сделал, я оторву его башку, — говорит Айк.
— Похоже на решительное столкновение, — говорит Эш.
— Все готовы? — спрашивает Джек.
Мы заряжаем наши арбалеты стрелами. Продолжаем прицеливатца из-за скал и ждем. Ждем. Мое сердце колотится как сумасшедшее. Во рту пересохло.
— Они здесь, — сообщает Томмо.
Мы высовываем головы из-за скал. Мы прицеливаемся.
Они остановились чуть не доезжая подножия. В пределах слышимости.
Пинч заставляет своего жеребца ехать вперед. Конь артачитца и пританцовывает, тряся головой.
Похоже на то, што он не доверяет своему всаднику.
— Эмми! — кричу я. — Ты в порядке? Они не ранили тебя?
— Нет! — ее голос звучал слабо и дрожащим. — Я в порядке!
— Классическая тактика боя, — орёт Пинч. — Принуждение противника атаковать из-под подножья горы. Но здесь нет врагов. Только ваш Король.
— Ты мне нахрен никакой ни король! — вопит Айк.
— Айк! — шипит Джек. — Это не поможет.
Ну, он прав.
— Вы тут кое-что оставили после себя, — орёт Пинч. — Кое-что ценное. Король снизошел, чтобы вернуть ее к вам.
— А ну отпусти её! — выкрикиваю я.
Он выуживает из-под своих одежд арбалет и давит им Эмми в спину.
— Эта штуковина терпеть не может детей, — говорит он. — Они же такие шумные и чумазые.
— Отпустите ее! — говорит Лью, вставая. — Это я тот, кто вам нужен.
Я стараюсь оттащить его обратно, но он вырываетца.
— Вы вызвали очень сильное недовольство у своего Короля, — говорит Пинч. — Он избрал тебя, проявив немалую заботу, но ты слишком глуп, штобы понять какая великая честь тебе была оказана. Все эти его годы планирования... были потрачены бестолку. Он был безмерно добр к тебе — ты стал его гостем во Дворце — и за это отплатил черной неблагодарностью. Ты унизил и оскорбил Короля, а Король не привык к унижениям.
— Я пойду с вами, — говорит Лью. — Сделаю все, што захотите. Только отпустите мою сестру.
— Ты ранил Короля своей неблагодарностью, — заливаетца соловьем Пинч. — Но ты больше не представляешь для него интерес.
Холодные пальцы страха начинаю ползти вдоль моего позвоночника.
— Тогда возьми меня, — говорит Айк. — Именно я тот, кто показал им, где найти тебя.
— Галантный великан, — говорит Пинч. — Нет. И ты не годишься.
— Ближе к делу, — говорит Лью. — Што вы хотите?
— Не што, — говорит он. — А кого.
Он указывает на меня.
— Король хочет её, — говорит он. — Ангела Смерти.
— Для чего это? — орёт Айк.
— Он желает поговорить с ней, — отвечает Пинч. — Небольшая такая дружеская беседа.
Я, не мешкая опускаю свой лук и делаю шаг вперед.
Лью хватает меня за руку.
— Што ты делаешь? Ты не можешь пойти туда.
— У него Эмми, — говорю я. — Разумеетца, я поговорю с ним.
— Он не хочет говорить с тобой. Ты только взгляни на него. Этот человек чокнутый.
— Это слишком опасно, Саба, — предупреждает Эш.
— Чего он, вообще, от тебя хочет? — недоумевает Лью.
— Она прикончила его родителей в Городе Надежды, — отвечает Джек. — Она чуть было и его не убила.
— Всё вышло случайно, — оправдываюсь я.
Лью чертыхаетца.
— Мне-то ты почему ничего не сказала?
— Не думала, што это важно, — говорю я.
— А я говорю, што мы возьмем его, — оптимистичен Айк. — Нас шесть против их троих.
— Айк, он целитца Эмми в голову, — говорю я. — Как по мне, так выходу другого нет. Я спускаюсь.
— Нет, — говорит Лью. — Мы щаз что-нибудь придумаем. Ты не можешь туда пойти. Я тебе запрещаю.
