вратарю:
- Уходит!
Но внезапный порыв ветра, налетевший со стороны моря, вдруг круто изменил траекторию полета мяча. Он ударился о дальнюю штангу и… тихо соскользнул в ворота.
Обидное поражение. Можно понять, почему на следующую встречу - утешительную игру со сборной Германии - наши спортсмены вышли в подавленном состоянии. А тут еще на второй минуте поединка Римша, заменивший Маркова, «срезал» мяч прямо на ногу немецкому форварду, оказавшемуся в непосредственной близости от ворот. Гол! Через мгновение - новая ошибка защитников, и счет уже 0:2!
Игра у сборной России разладилась окончательно. Футболисты стали упрекать друг друга, переругиваться. А на их ворота все катились валы неприятельских атак. И когда прозвучал финальный свисток, на специальных указательных щитах значилось: Германия - 16, Россия - 0.
В тот же день национальная сборная царской России была официально распущена.
А футбольная жизнь планеты шла своим чередом. Все новые и новые национальные сборные появлялись на футбольной карте мира, искали соперников, вели непримиримые, захватывающие сражения с ними.
Но, как бы ни расширялась география любимой народами игры, так получалось, что на протяжении длительного времени футбольная история складывалась из каких-то совершенно определенных, четко очерченных периодов. И в каждом из них всегда находилась какая-то одна-единственная сборная, бесспорно возвышавшаяся над всеми остальными.
Этот блистательный список «чудо-команд» открывает национальная сборная Англии, не знавшая с 1907 по 1914 год ни одного поражения и даже ни одной ничьей во встречах с соперниками. За этот отрезок времени островитяне провели, например, шесть официальных матчей с командой Франции и выиграли их с баснословным балансом - 59:2!
Казалось, что победное шествие англичан будет продолжаться бесконечно. Но в спорте такого не бывает! Какой бы огромной ни казалась (или ни была на самом деле) сила лидера, она вызывает естественное движение, естественный порыв других, и это, в конце концов, приводит к свержению «непобедимых». Если бы не существовало подобного закона, спорт сам по себе перестал бы существовать как таковой. Ведь девиз его жизни, его торжества - противоборство.
В 1914 году разразилась первая мировая война. Четыре года ненависть и смерть кружились над полями Европы в своей всепоглощающей, отвратительной пляске.
Когда рассеялся дым истребительных сражений и на землю вернулись мирные интересы людей, когда звонкое, радостное слово «спорт» снова вошло в повседневный лексикон, выяснилось, что от прежней футбольной славы Англии осталась всего лишь легенда. На Олимпийских играх 1920 года в Антверпене ее любительская сборная уже в первом круге уступила национальной команде Норвегии, до той поры никогда и ничем не прославившейся. Звание чемпиона завоевали в тот раз посланцы Бельгии, правда не без помощи случая. В финале против бельгийцев выступала великолепно подготовленная, вызывавшая всеобщее восхищение команда Чехословакии. Но она, не согласившись с решением судьи, при счете 0:2 покинула поле и… таким образом «подарила» золотые медали своим соперникам.
Прошло еще четыре года. Очередной форум сильнейших спортсменов мира собрал 22 футбольные сборные в Париже, причем наряду с европейцами на этот раз решила попытать счастья и команда Уругвая. Спортсменов, прибывших из-за океана, встретили словно марсиан: французские газеты отводили целые полосы описанию их внешнего вида, привычек, вкусов. И лишь рассказу о том, ради чего уругвайцы преодолели тысячеверстное расстояние, уделялось поразительно мало места. Только иногда мелькали высокомерные заключения, подобные следующему: «…от посланцев страны, которая даже неизвестно где находится, ничего особенного ожидать не следует».
Вот почему на товарищеский матч, который состоялся 22 апреля 1924 года - за две недели до открытия официальных состязаний - и который сборная Уругвая проводила с национальной командой Югославии, пришло всего четыреста парижан. Но их любознательность была вознаграждена как никогда. Об этом очень живо и образно рассказал известный французский журналист Филипп Лакост:
«Как и немногие другие из тех, кто оказался со мной в тот день на стадионе, я не ожидал от игры ничего хорошего. Тем ослепительнее было впечатление, которое
произвели на нас заморские гости. Мы стали очевидцами футбола, которого никогда до этого не видели и о существовании которого не могли даже подозревать. Перед нашими глазами разворачивалось самое настоящее чудо. Югославы проиграли 0:7, но если бы они пропустили вдвое больше голов, это тоже никого бы не удивило. Потому что против них, людей земных и обыкновенных, действовали самые настоящие волшебники».
Прошло еще немного времени, и пришельцев из Южной Америки возвели в ранг олимпийских чемпионов. Причем следует особо подчеркнуть, что именно в те дни столица Франции, обычно весьма сдержанно относившаяся к футболу, буквально «заболела» им. Не только простой народ, но и «весь Париж», вся знать этого большого, роскошного города устремились на стадион, чтобы своими глазами увидеть «чудо». Для сиятельных особ в срочном порядке была выстроена специальная трибуна, но и она не смогла вобрать в себя всех желающих. «Мы должны быть благодарны сборной Уругвая хотя бы за то, что она показала нам истинное великолепие футбола и научила пресыщенную Францию любить его», - писал Лакост.
Но заслуга национальной сборной Уругвая была явно выше и значительнее этой оценки. Она раскрыла европейцам «тайны» высшей футбольной техники, доведенной до артистизма и целиком поставленной на службу Победе. Она как бы приоткрыла перед Старым континентом двери в футбольное завтра, зарядила его новыми, свежими примерами и идеями. Но еще довольно продолжительное время Европа ничего не могла противопоставить латиноамериканцам. Хотя несколько европейских сборных, таких, как чехословацкая, австрийская, французская, испанская, вскоре после Олимпиады в Париже совершили ряд турне по стадионам Латинской Америки, им не удалось полностью впитать в себя силу и великолепие ее футбола. На Олимпийских играх 1928 года в Амстердаме уругвайские футболисты повторили свой успех, победив в финале (который длился два дня) национальную сборную Аргентины со счетом 2:1.
Как это ни странно, вторая подряд победа на величайшем спортивном форуме современности не добавила уругвайцам лавров. Наоборот, в мировой прессе появилось немало корреспонденций, в которых бралось под сомнение их бесспорное лидерство и право называться абсолютно сильнейшими.
Откуда же вдруг такое недоверие? В чем его истоки? Ларчик, оказывается, открывался весьма просто. Родившись в гуще народа как его любимая и бесхитростная забава, футбол постепенно, в силу своей необычайной зрелищности и огромной популярности, попал в поле зрения интересов буржуазных дельцов и совершенно незаметно для себя, но тем не менее весьма прочно оказался в железных лапах профессионализма. Начали этот процесс англичане, еще в 1885 году открыто поставившие на жалование игроков ряда ведущих клубов. А за ними, правда с большим перерывом, последовали Чехословакия, Австрия, Венгрия. Профессиональный футбол, естественно, привлек лучших спортсменов и в то же время лишил их права, согласно статусу игр, выступать на олимпиадах. Вот почему в Амстердаме не оказалось сильнейших сборных команд названных выше стран.
Стало ясно, что пришла пора проводить оценку футбольных сил планеты на другом уровне. И вот Международная федерация футбола (ФИФА) учредила Кубок Жюля Римэ для национальных сборных, за которые могли играть сильнейшие футболисты каждой страны. Это соревнование должно было стать и стало на самом деле настоящим смотром футбольных сил мира и вскоре получило то формальное название, которое заслужило фактически с первых дней рождения, - чемпионат мира!
Это событие явилось огромным ускорителем футбольной жизни на всех континентах. Создание и упрочение национальной сборной стало не только делом чести, но и первейшей необходимостью. Растет из года в год число «главных команд» - национальных сборных.
ГЛАВА ВТОРАЯ
