Костер надежды

печей
Свой быстрый хлеб и дружно обалдели:
Хлеб уголька местами был черней.
Был каравай утыкан молотками,
Был, словно, бомба для морских глубин,
Штыками был утыкан и серпами.
Как говорится – комом первый блин.
Хлеб был, как ёж, утыканный костями,
Скосило на бок, форму не держал.
«Теперь на стол! Нарежьте-ка ломтями!» —
Печально главный хлебопёк сказал.

В банкетный зал подносы уносили,
На очень длинный взгромоздили стол,
Народ голодный скоро пригласили.
Народ не гордый сразу же пришёл.
«Для вас старались, дорогие гости!
Спешили очень, – хлебопек изрёк, —
Ломайте, ешьте. Попадутся кости,
Кидайте в урну, в мусорный мешок».
Хотелось есть. Народ перекрестился,
Стол окружил и начал поедать.
Он молча ел, начинками давился,
Он не привык приказы обсуждать.
Он лишь сказал: «Чего-то не хватает.
Эй, хлебопёк, рецептик запиши!
Чего здесь нет, в народе каждый знает —
Любви банальной и еще души».

В разлуке

Тебя забыть, конечно, не смогу.
Жаль, финансистом никогда не стать.
Ты позови, я тут же прибегу.
Могу копать, могу и не копать.
Могу вбить гвоздь, продеть в иголку нить,
Часами слушать и колоть дрова.
Жаль, финансистом никогда не быть.
Но верным быть могу как дважды два.
Дни улетают, остаётся пшик.
А мы всё мерим банок глубину!
Но всё, что есть, лишь наш суровый миг —
Прокиснет жизнь и медленно ко дну…
Цветок любви двух пламенных сердец
Вдруг превратится в старый саксаул.
Осыплет ветер золото с колец
И осень сменит позднюю весну.
Зачем нам счастье? Мы и так живём!
Дни улетают, тают за спиной.
Давай идти до финиша вдвоём
И этот путь мы назовём судьбой…

Переломный век

Было бодрым начало, резвым был старт,
И дух поднимал физкультурный парад,
И гордость росла, если в небе пропеллеров звук.
Но совесть и честь оккупировал страх,
Лишь крошка да пыль застревали в усах,
И дымил Беломор, врагом называл тебя друг.
Нам время рисует портреты тех лет.
Мы видим усы и кровавый кастет,
Мы видим следы, уходящие в снежную даль.
В кривом зазеркалье газетных листов
Сверкают фасады воздушных дворцов,
И «брови» со свитой неспешно идут на медаль.
С женой умиляемся постным борщом,
Как все выживаем, как все не живём.
Прошла перестройка, прошла переломка страны.
И сломана шея, из гипса корсет:
Раздоры, террор, беспредел – сотни бед.
Уже никому указатели в рай не нужны.
Жить в век перемен не желаю врагу.
Политики врут, нагнетают пургу.
Идет днем и ночью война за кремлёвский паек.
Всем хочется власти, хотя бы чуть-чуть.
Народ, словно, вол, у него трудный путь.
Он тянет в тележке кремлёвских отцов как бычок.

Мы редко…

Мы редко встречаем людей,
Изменчивых как настроенье,
С запасом похожих идей,
С похожими точками зренья.
Нам дороги ваши попытки
Друзей самых близких понять,
Эмоции ваши в избытке,
Но вас так легко потерять.
Мы в разное время проходим
Те перекрёстки дорог,
Где только следы и находим
От стоптанных ваших сапог.
Оставь свою ношу в кювете,
Без комплексов легче идти.
Я чувствую, что на рассвете
Их спины увидим в пути…

На руинах Вавилона

Мы повстречались на руинах Вавилона.
В сердца попали чудо-стрелы купидона.
Любовь нас согревала в эпоху перемен,
Когда сломалась башня и не осталось стен.
Мы повстречались на руинах Вавилона.
Давно развенчан культ усатого Нерона.
Пропала стройка века – партийных старцев плод.
Двужильный многослойный устал давно народ.
Мы повстречались на руинах Вавилона.
В небе тучи мыслей, черней угля, гудрона.
Сломал системы башню не тлеющий порок.
От свежести идейной остался лишь душок.
На руинах тепленьких: давки в магазинах,
Бритые бездельники в джинсах- пирамидах,
Жулики, мошенники, анархии разгул
И пасти острозубых финансовых акул.
В наш муравейник хаос впустил свой вирус – страх.
Страна заговорила на разных языках.
Хамелеоны власти легко сменили цвет,
Коррупцией гриппуя, в умах лишь звон монет.
Мы повстречались на руинах Вавилона.
Сухой закон гласил: «Живи без самогона!»
Кефирным свадьбам – «Браво!», не нужен виноград.
Был крайности нелепой плачевным результат.
Вот старый дед Василий – несчастный маргинал,
Всю жизнь в глазах кисельных Ильич звездой сверкал.
Василий строил башню, кряхтел десятки лет,
Не ведом был страдальцу культурный интеллект.
Он все отдал той башне, он – выжатый лимон.
Все зря и все насмарку, ведь рухнул Вавилон.
Он в рай стремился телом и кирпичи ложил.
А для партийных старцев тот рай при жизни был.
Мы повстречались на руинах Вавилона.
Здесь в каждом камне мысли Канта и Платона.
В деньки столпотворения, в кризисный час пик
Мы раскрывали души, как переплеты книг.
Мы повстречались на руинах Вавилона.
Ты для меня давно Сикстинская Мадонна.
Ты моешь волосы шампунем на крапиве.
А я творю пером в обратной перспективе.
На крылышках гротеска фантазию ловлю
И Бога умоляю дар не свести к нолю,
В эоновое царство в душе ищу свой вход
И Бога умоляю не прерывать полет.
Весь кайнозойский цикл ему крутило спину.
Он сверху наблюдал престранную картину,
Как люди строят башню, пытается народ
Скорей достичь Эдема, неведомых высот.
Весь кайнозойский цикл ему крутило спину.
Он жалким людям дал огонь, водичку, глину.
Но он не досягаем, а мы ему близки.
Пришлось смешать заблудшим на стройке языки…
Прохладой дышит небо на землю в октябре.
Пошлём с руин дымящих приветствие заре.
У нас с тобой, родная, забот на каждый день.
Пускай исчезнут страхи и беспокойства тень.
Мы сообща построим раек семейный свой,
Покоем насладимся, сердечной теплотой,
В мирах самопознания смысла зачерпнём,
Друг друга изучая, гармонию найдём.
Нам часто не понятны друг друга языки,
Но мы душой и телом с тобою так близки.
И вот идёшь помыть ты волосы в крапиве,
А я спешу творить в обратной перспективе.

Винный дух

Винный дух гуляет по стране
На горячем беленьком коне,
Наслаждаясь темнотой ночей,
Жадно рыщет в поисках бомжей.
Трудно от злодея спрятаться,
Не помогут жертве здравница,
Санаторий, клиника, курорт.
Где угодно винный дух найдёт.
Винный дух коварен и хитёр!
Инженер, полковник и шахтёр
Ищут истину в хмельном вине,
Находя покой на самом дне.
Винный дух гуляет по Руси.
Пьёшь с утра – пощады не проси!
Нищету несёт с собою он,
Вынуждает пить одеколон.
Винный дух гуляет тут и там,
Разлагает печень мужикам,
Поедает их тщедушный мозг.
Алкоголик тает словно воск.
Впереди больница, валидол,
«Белочка», пижама, карвалол,
Слепота и сотрясенье рук —
Этот балалаечный недуг.
Винный дух – ужасный бармалей,
Опускал в помои королей,
В нечистоты звёздных молодцов,
Отправлял в психушки мудрецов.
Винный дух Россию истрепал,
Против интеллекта он восстал.
Винный дух – российский супер-бич.
Кто придумал чёртов магарыч?

Лихолетье

Как очень часто вспоминаю
Я девяностые года!
И лишь сейчас я понимаю,
Что пережили мы тогда.
Страна вращалась в переменах,
Преступность лезла из щелей,
Искали наркоманы вены,
Бездомных полчища детей,
В коротких юбочках гражданки
Под фонарями в городах…
Страна проснулась после пьянки!
Синдром похмельный, бедность, страх,
Финансовые пирамиды
И надувательство кругом,
Незащищенность пред Фемидой,
Неврозы и битком дурдом,
Демократическое хамство
И вседозволенность свобод,
Притоны, рэкет, крэк и пьянство —
Все сразу получил народ.
Банкет семидесятилетний
Давно закончен.