Стихи

Ты просто смотрел, как она молода.
Ей было пятнадцать (а это беда),
Ей было пятнадцать, (но ты-то, старик, много старше…)
Ты старше, ты паспорт вчера получил,
Ты старше, ты старше и нет уже сил
Вот так — без вины — целовать эти детские губы…
Ты знаешь, что девочки этой не будет, а будет жена.
(Но, впрочем, женою и будет она.)

2.

Квартира должна быть над самою аркой,
Чтоб фортыть ногами, когда вы пияны.
Гитара должна быть убогой и жалкой —
Хотя бы затем, чтобы ставить стаканы.
Подруга должна быть красивою дурой —
Хотя бы затем, чтобы в нужное время
Она изменила вам с мальчиком Юрой,
И сбросила с вас непосильное бремя.
Диван должен быть, словно выпас бараний,
Большой и утоптанный, чтоб помещаться
Друзьям, что приперлись с народных гуляний
С наивностью резвой твоих домочадцев.
Но, главное — это должно быть окно,
Окно, понимаешь, хотя бы одно…
Окно, говорю я! Окно, окоем,
Окно в неприкаянном доме твоем.

3.

Пусть будет мало… Оконце в подвале…
Лишь бы стояло в желтом бокале
Солнце, и светом ярким и резким
Солнце сияло мне сквозь занавески.
Чтобы по улице длинной и долгой
Вместе с прохожими шастали елки,
И годовалые ели дремали,
Мирно покоясь в объятьях детей.
Чтоб постучали в окно и позвали,
Крикнули: эй!

Или должно быть на крышу окно,
Чтобы по крыше скакать в кимоно,
Чтобы валяться в чем мать родила,
Чтобы под нами мела и мела
Вьюга — внизу — у оконца в подвале,
Там, где художники жизнь пировали,
Там, где в коморке среди суеты
Дочь моя спит, обнимая холсты…
Чтобы на крыше подвала с рассвета —
Вечное лето, жаркое лето,
Чтобы смотреть, как резвятся актриски —
«Музы на птичьих правах», без прописки,[2]
Как вертихвостки — как две канарейки —
Скачут весь день, поливаясь из лейки,
Как предъявляют, вошедшие в раж,
Господу задницы цвета «оранж».

…или должно быть оконце в весну,
Где бесконечно склоняет ко сну,
Где и стараться случайно не буду —
Дождь на веранде помоет посуду…
Походя ветер полы подметет…
Кто-то придет…

Но, только не сюда — окно в окно —
Где каждый день одно кино…

5.

«…ты безумна, Изора, безумна и зла.
Ты кому подарила свой перстень с отравой?
И у стойки трактирной тихонько ждала:
— Моцарт, пей, не тужи, смерть в союзе со славой!..»[3]

6.

«…но только не сюда, где вдавлен
В кровать волной небытия,
Цепляюсь я за профиль дальний,
Уже забытый мной, где я
Свой взгляд уже не отрываю
От окон и входной двери.
Любимая, я умираю.
Приди, спаси и сохрани…» [4]