села являлись центрами мануфактурного производства. Ныне текстильные центры сместились на новые места. Тихой стала жизнь в Ду-шонове- Но до сих пор стоят как монументы недобрым словом помянутому наемному труду полуразрушенные корпуса частного предприятия.
На улицах села выстроились свежевыкрашенные дома. Из распахнутых окон слышна музыка. Ветер теребит пестрые занавески. И здесь в палисадниках буйствует сирень, в садах гуляет яблоневая кипень.
На сельском кладбище в Душонове стоит деревянная церковь. Нет, не ее романтическая ветхость очаровывает нас. Перед нами синтез плотницкого искусства, настоящий XVII век, который не смогли скрыть поздние ампирные одежды. На высоком, почти двухметровом, подклете плывет эта деревянная постройка над кладбищенскими зарослями, сохраняя оптимистический настрой, ярость к жизни своих древних строителей.
Да, время не миновало детище плотницкой артели. И здесь, как и в церкви Фрянова, портальная стена между помещениями храма и трапезной вырублена. Однако размеры ее видны по сохранившемуся нижнему венцу, служившему порогом.
Древние косящатые и волоковые окна в XVIII веке были слишком малы для поместного дворянства. Редко их встретишь сохранившимися на памятниках деревянного зодчества. Не явилась исключением и душоновская церковь. Но ее растесанные окна, ослабив конструктивную прочность сруба, все же сохранили следы подлинных окон, по которым их можно восстановить. К счастью, настоящее волоковое окно мы нашли в алтарной части храма — с северо-восточной грани апсиды лился узкий сноп света.
Душоновская церковь раскрывала перед нами свои поистине архитектурные сокровища. Мы узнавали почерк мастеров в косящатых рамах второго света на южной и северной стенах храма. Истинная удача для реставраторов! Еще бы, Б алтарном помещении сохранился фрагмент древнейшего потолка, забранного «в елку». По следам от врубок исчезнувших потолочных балок можно было предполагать, что подобный потолок перекрывал и основное молельное помещение.
Мы торжественно переступали по плахам пола, словно студенты, попавшие на семинар к известному профессору. Те, кто учился в художественных вузах, помнят, что есть такой экзаменационный прием, называемый у студентов «угадайкой». Показывает вам профессор иллюстрацию, но подпись тщательно закрывает. Вы же должны блеснуть эрудицией и назвать произведение и имя его автора. Так и нас в душоновском храме экзаменовали плотники-древодели. На западной стене храма и в трапезной следы врубок. Что бы это могло быть? Будто спрашивает нас время, будто с хитрым прищуром вопрошает артельный плотник. Ну конечно, это следы от встроенных лавок. Именно лавок. Ведь во времена Древней Руси трапезное помещение не было молельней. Здесь и трапезничали, и судили-рядили, а то и совсем неподходящие к месту слова гремели в этих стенах, когда вскакивали с лавок разгоряченные перебранкой спорщики.
В храмовой же части у западной стены сидели на лавках немощные старцы, кому уж не выстоять было долгую службу. Следы от лавок сохранились и на внешней северной стене храма. Врубки прослеживаются на довольно большой высоте. И опять вопрос: отчего лавки так высоко были устроены? Очевидно, здесь когда-то шла галерея-гульбище.
Что же, пока мы успешно отвечаем на вопросы древнего плотника. Но задаст ли он нам вопрос посложнее? Да, задал самый главный вопрос: а какого типа была душоновская церковь? Запись о ней в писцовых книгах гласит, что она «клетцка», то есть рублен для церкви обычный прямоугольный сруб. Но каково было его завершение? Как будто сам собою дорисовывается к ее современному облику шатер. Но пока нам нечем подкрепить это предположение. Ведь следов на давно переделанной крыше не существует. Здесь еще надо подумать.
Мы вернулись во Фряново и поехали в Загорск, зная заранее, что не встретим на пути больших старинных сел. Ровная лента шоссе летела через бесконечный лес. То был настоящий лес, чистый и светлый, будто кто-то прошелся ранним утром с граблями по его полянам. Дремучий лес — это еще не лес в плотницком понимании. В нем много завалов, прелой листвы и сухостоя. Большей частью дремучий лес не здоров, и не встретишь в нем дерева хотя бы в двадцать сантиметров в поперечнике. По дремучему лесу и бродить неприятно. А эти места радовали глаз светлыми картинами русского смешанного леса, где на околках в хороводе переплелись руками березки с молодыми дубками.
Из Загорска на запад шла полевая дорога к селу Благовещенью. Остался позади посад с уютными домиками, раскиданными на крутых улицах, а мы все шли и шли по пружинистой полевой тропе. Впереди на горизонте темнел лес. Над нашими головами, ввинчиваясь в пронзительную синь, звенел жаворонок. Мы шли на встречу с древнейшим памятником деревянного зодчества Подмосковья. Каждому, кто любит путешествовать, знакомо чувство постоянного удивления, когда на путях-дорогах вас поджидают все новые и новые впечатления.
Мы входили в село Благовещенье, и нам казалось, что время повернуло вспять. Трех столетий отечественной истории с битвами, крушениями, миром и возрождением не было. Стоит, как и стояла, в центре села деревянная церковь, а вокруг нее сгрудились крестьянские избы, образовывая как бы маленькую крепость. Вот так закрыть глаза и увидеть вместо условного ныне забора из дреколья и жердей бревенчатый тын с наглухо заложенными воротами, с зорким оком сторожевого, ощупывающим вас из щели волокового окна стрельницы. Что за путники? С добром ли идут?
Даже количество дворов в сегодняшнем селе Благовещенье совпадало с данными Писцовой книги XVI века. Все те же тридцать изб прожили века. Но конечно, кроме плотницкого храма и двух прудиков возле него, не ищите в обликах домов патриархальных следов. Однако удивительно живуча планировка села. Раз найденная разбивка плана обусловила вековечное существование крестьянских дворов, собранных воедино на плоском холме, выросшем во чистом поле. И отчего крестьяне села Благовещенья вздумали обзаводиться хозяйством вдали от надежных стен Троице-Сергиева монастыря? То ли поближе к возделываемым землям, то ли чтобы быть подальше от вездесущего монастырского ока? Как бы там ни было, стояла уже, как упоминает Писцовая книга, в 1587 году на селе церковь «деревянная вверх», то есть шатровая.
В плане храм обычен. К квадрату молельного помещения с востока прирублен пятигранный алтарь. С запада к храму примыкает прямоугольный притвор трапезной. Деревянные культовые памятники Подмосковья большей частью однотипны и различаются лишь размерами трапезной, которая рубится либо заподлицо со стенами храма, либо по ширине алтаря, то есть несколько меньше ширины основного объема здания.
Первое, что бросилось в глаза при осмотре памятника и что сразу уничтожило большую часть сомнений в его древнем происхождении, это три окна на южном фасаде церкви.
Храм в селе Благовещенье, пожалуй, как ни один из подобных памятников в Подмосковье, сохранил образ сурового средневековья. Мощные косящатые обрамления окон резко подчеркивают волнистую поверхность открытого сруба, израненного, иссеченного в конце прошлого века, когда к живому телу плотницкого произведения прибивали бруски под тесовую обшивку. Вместо оконных решеток колоды благовещенской церкви ощетинились шипами из кованого железа. Вроде бы они и места в проеме не занимают, и потоку света не препятствуют, но поди влезь попробуй! В них что-то даже угрюмое видится. Уж слишком эти пики-шипы откровенны в своей значимости — оградить здание от супостата.
Ни на одном памятнике архитектуры XVII века мы не встретили подобных оконных ограждений. «Отчего же XVII век, когда речь идет о церкви XVI столетия?» — спросите вы. Дело в том, что во всех путеводителях по Подмосковью церковь в селе Благовещенье датируется серединой XVII века. Авторы ссылаются на сообщение Писцовой книги под 1646 годом: «…церковь Благовещения пресв. Богородицы деревянная, вверх шатром…» Сообщение взято из выписок В. и Г. Холмогоровых, которые в начале нашего века собрали и опубликовали исторические материалы о церквах и селах Подмосковья XVI–XVIII веков.
Странно, что авторы не заметили у тех же Холмогоровых первой строки, где говорится, что «село Благовещенское в 1587 г. Московского уезда, стана Радонеж и в Белях вотчина Троице-Сергиева монастыря; а в селе церковь Благовещенья пречистой Богородицы, деревянна вверх, ветха…».
Итак, в 1587 г. церковь уже ветха!
Таким образом, церковь на селе существовала с XVI столетия и, как это обычно бывало, починялась, когда приходила в ветхость.
На северо-восточной стене храма мы увидели косящатое окно, аккуратно устроенное на месте волокового. Подобная переделка совсем иного рода, чем те, которые пронеслись по памятникам
