– Отлично. – Полина ответила таким же взглядом. – Надеюсь, он понимает, на что идет.
Мистер Смитерс вздохнул с плохо скрытым раздражением.
– Мисс Геральд, я советую вам принять это предложение, пусть даже на временной основе, потому что, как бы дела ни пошли дальше, ваше положение все равно не может быть хуже, чем сейчас.
– Я со своей стороны с благодарностью принимаю это щедрое предложение, – провозгласила тетя Марион. – Мои планы можно осуществить потом, в любое время. Я с радостью останусь здесь, пока дети окончательно не определятся и не встанут на ноги. Даже если ничего особенно хорошего из этого не выйдет, у нас хотя бы будет время отдышаться и оглядеться.
Она слегка вздохнула, понимая, что ее мечта о тихом житье в городе уплыла и растаяла за горизонтом, и принялась обдумывать, как угодить новому, совершенно незнакомому хозяину поместья. Ее гораздо сильнее волновала судьба Майкла и Полины, чем она готова была признаться, но Марион Торн, конечно, понимала, что никакой благодарности за свое самоотречение ни от кого не получит. Юные члены семьи всегда воспринимали ее как должное и даже не задумывались, чем она жертвует ради них.
– Я всей душой «за», – сказал Майкл. – Во всяком случае, на данный момент меня это устраивает, пока я не найду работу в какой-нибудь автомобильной фирме.
Все посмотрели на Полину. Она повернулась к родным с яркими малиновыми пятнами на щеках, серые глаза сверкали.
– Я и подумать не могу о том, чтобы согласиться, – почти крикнула девушка. – Это... это просто благотворительность! Потому что наша школа никуда не годится, и я никуда не гожусь, И Майкл тоже...
– Слушай, говори за себя, сестренка, – возмутился Майкл, – говори за себя!
– Я, во всяком случае, очень хорошая домохозяйка, – с достоинством возразила тетя Марион. – И склонна думать, что это именно то, что сейчас необходимо мистеру Маршу в первую очередь. – Она повернулась к мистеру Смитерсу: – Можете ему сказать, что мы чрезвычайно рады принять его в высшей степени щедрые условия и приложим все усилия, чтобы удовлетворить его требования – по-моему, так говорится? – Она чуть печально улыбнулась. – А теперь, мистер Смитерс, я уверена, что вы не откажетесь от чашки чая. Идите в гостиную и отдохните, пока я буду готовить чай.
Она провела адвоката в длинную комнату, которую, как уже решила, они отдадут Энтони в личное пользование.
Когда за ними закрылась дверь, Майкл напустился на сестру:
– Даже если мы ни на что не годимся, мистеру Маршу потребуется некоторое время, чтобы это выяснить. Ты что, не понимаешь, что это его предложение просто манна небесная? Тебе не придется выходить за Джорджа, а ты хочешь отклонить это превосходное предложение из-за каких-то глупых фантазий, гордости или просто из досады! Могла бы хотя бы подумать о нас с Линетт!
– Я же не мешаю вам принять его предложение, – резко обернулась Полина. – Но я в этом доме не останусь ни дня, и не забывай, пожалуйста, что теперь это его дом!
– Ну перестань, Лина, – Линетт чуть не плакала, – не уезжай. Тогда все испортится – я так обрадовалась, что нам не придется расставаться. Ну зачем тебе уезжать? Ты же ведь не захочешь оставить Пегаса?
Пегаса? Она совсем забыла про Пегаса! Когда-то, сто лет назад, как ей сейчас казалось, у Полины были самые честолюбивые мечты о его будущем. Девушка хотела выдрессировать любимца, чтобы тот выступал на скачках, может быть, даже стал вторым Марионом Каоксом, и отец всегда поощрял эти устремления, хотя она так и не пошла дальше местных деревенских скачек. Энтони, естественно, не станет сочувствовать таким идеям: Пегаса следует приручить, чтобы и конь тоже участвовал в прибыльном предприятии. Полина подошла к окну и уткнулась разгоряченным лбом в раму, радуясь тому, как она холодит кожу. За окнами солнце равнодушно заливало светом далии, готовые вот-вот распуститься на запущенных бордюрах, и нежные зеленые ветви плакучих ив.
– Честно говоря, я не думаю, что из этого выйдет что-нибудь путное, – бесцветным тоном сказала она. – Тетя Марион, конечно, будет при деле, но мы все – лишние.
– Но ты хотя бы попробуй, – настаивал Майкл. – Конечно, раз ты с самого начала настроилась отрицательно, то не хочешь даже посмотреть, что может получится.
– Я же сказала, что не буду вам мешать, – повторила девушка. – Но сама здесь не останусь, чтобы этот задавака, этот... – Она запнулась, пытаясь придумать какое-нибудь достаточно язвительное определение.
– Да зачем бы он стал тебя дразнить? – мягко упрекнула сестру Линетт. – Ты так о нем говоришь, будто он какой-то рабовладелец.
Майкл добавил:
– Понимаешь, если ты не согласишься, он может отозвать свое предложение. Ведь один я не смогу вести всю школу, и вообще у меня такое впечатление, что ты его главная приманка.
Глаза Полины расширились, солнце ореолом светилось в ее пушистых волосах, щеки вспыхнули злым румянцем, девушка сейчас была настоящей красавицей.
– Что? Я?! – задохнулась она. – Я была с ним почти груба!
Майкл усмехнулся.
– Зато ты очень хорошо выглядишь, – сказал он. – И может, ему нравятся такие недоступные злючки. Естественно, представь только, Энтони уже надоели те, кто бегут к нему по первому зову, и для разнообразия ему захотелось тоже за кем-нибудь побегать.
– Майк, ты невыносим! – В голосе ее звенел неподдельный гнев.
Линетт с задумчивым видом проговорила:
– Как было бы мило, если б вы влюбились друг в друга!..
– Да, он куш почище нашего бестолкового старика Джорджа, – прибавил Майкл, который не пренебрегал тем, чтобы сосватать кому-нибудь сестру, когда предоставлялась возможность. – Если правильно воспользуешься ситуацией, тебе подадут «Три Печки» на тарелочке.
Щеки Полины стали багровыми.
– Это совсем не смешно, – проговорила она с яростью. – Подумай о том, что он на много лет старше нас и гораздо опытнее. Может, ему захотелось милой сельской простоты, знаешь, старомодные невинные дикие девушки, все такое, но я уверена, что эта новизна очень скоро ему приестся. И прежде чем это случится, мне хотелось бы найти работу на другом конце Англии.
Она выскочила на веранду, со стуком захлопнув за собой дверь. Линетт и Майкл переглянулись.
– О боже, – захныкала Линетт, – как ты с ней говорил. Теперь она ни за что не останется!
– Останется как миленькая. – Майкла трудно было сбить с толку. – Вот увидишь, она вернется. А я пока постараюсь прикинуться бухгалтером.
Полина побежала прямо в конюшню и оседлала Пегаса. Она не помнила, должен ли сейчас кто- нибудь прийти к ним на урок, но чувствовала, что ей необходимо немедленно уехать из дому, от мистера Смитерса, от его бумажек и предложений, от подстрекательств Майка. Она поехала по тропинке, потом свернула на поросшую травой дорожку к вересковой пустоши и предоставила Пегасу самому выбирать путь. Галоп несколько развеял девушку, до предела напряженную и взбудораженную, и, когда, наконец, Пегас перешел на иноходь, а потом на медленный шаг, она смогла всерьез обдумать предложение Энтони. Она не могла понять, как хороший бизнесмен – а он должен быть именно таким, если он действительно, как сказал Джордж, занимает высокое положение, – поверил в то, что их школа верховой езды – солидное, прибыльное предприятие в будущем. Она подозревала – и была права – что Джордж намеренно приукрасил положение школы, хотя в то же время знала, что другие успешно содержали подобные заведения. И то, что это не удавалось им, надо было отнести, Полина честно признавалась себе, на счет их легкомысленного отношения и полного невежества в методах работы. Мистер Марш вполне способен поправить дела, и девушке уже начали рисоваться радужные перспективы. Тем не менее Полина не могла избавиться от подозрения, что Марш намеренно стремится выявить и доказать ее слабость. Ведь она была если не совсем груба, то, по крайней мере, уж никак не радушна, а гость явно из тех людей, кто со стороны женщин привык встречать покорность или добиваться ее. Она боялась, что если примет предложение Энтони, он будет тешиться, на каждом шагу злорадно выявляя ее беспомощность и замечая малейшие ляпы. Но Майк, действительно, сам не справится со школой, и потом, они с Линетт так страстно хотят остаться в своем
