крошек.
— Ага, как раз собирался посмотреть, как там звери мясных пород пасутся.
Олени — добыча, мясо.
Фелисии даже не пришлось ничего говорить, она только глянула раз. Джейк сам заметил, что Руби застыла в недоумении и тревоге.
— Звери ЛЕСНЫХ пород, — повторил он. — Они же в лесу живут.
Но Руби явно до конца не поверила, и Фелисия вмешалась:
— Сейчас нет времени смотреть про Рудольфа — надо поставить ясли. Джейк, ты тоже можешь помогать.
— Конечно, раз вы хотите.
Не только в том дело, что она печет потрясающее печенье. Всегда разумно быть в хороших отношениях с альфа-самкой в стае.
Брайан спустился с чердака, неся пыльную картонную коробку, и Джейк снова поразился, как можно выглядеть так непримечательно в человеческом виде и быть таким крутым в волчьем образе. Обыкновенный такой мужик, в футболке с эмблемой колледжа и в джинсах.
— Вы готовы?
Брайан остановился в дверях гостиной, стараясь выглядеть непринужденно.
— Омела! — вскричала Руби и бросилась к нему. Он поставил коробку, подхватил девочку на руки и звучно поцеловал в щеку.
Фелисия подошла к нему под ветку омелы, и когда была тщательно расцелована, обернулась и поискала взглядом Джейка. Он поднял руку и сказал:
— Спасибо, но я пропущу.
Брайан только улыбнулся. Вожак стаи и отличный мужик. Это он нашел Джейка и вытащил его из системы приютов в «Догвартс» — школу-интернат, где стаи учили молодых вервольфов азбуке своего мира. Конечно, у школы было и невинное официальное название, чтобы сбивать людей со следа, но из ребят его никто не употреблял.
Джейк себя не помнил от счастья, когда Брайан пригласил его в гости на рождественские каникулы. Он в «Догвартсе» был единственным ребенком, которого воспитывала не стая, и хотя относились все к нему дружелюбно, он слишком недавно был в этой тусовке, чтобы как-то себя поставить. А близость к вожаку стаи и его семье ему даст много-много очков за крутость.
Брайан поставил коробку на длинный стол у стены, который Фелисия заранее освободила, и открыл ее. В коробке оказалась куча свертков, обернутых газетой.
— Я хочу помогать! — заявила Руби.
— Осторожнее! — предупредила Фелисия.
— Знаю, знаю, это бабушкины. Я осторожно.
Каждый предмет разворачивали так осторожно, будто там невесть какая драгоценность, но оказалось, что это всего лишь обычные элементы декорации Рождества: Мария, Иосиф, младенец, цари, несколько пастухов и целый ассортимент верблюдов, осликов, коров и овец.
Казалось, что коробка уже опустела, как вдруг Руби сказала:
— А где волк?
— Где-то здесь должен быть, — ответила Фелисия, пошарила и нашла последний газетный сверток. — Джейк, это ты разверни.
Все трое на него уставились, будто это невесть какая важная работа, поэтому он взял игрушку и развернул газету. Внутри оказалась еще одна статуэтка.
Он посмотрел на нее, потом на ожидающие лица.
— Это же собака.
— Это не собака! — возмутилась Руби. — Это волк!
— Похоже на собаку, — ответил Джейк. — По-моему, на дворнягу.
— Джейк не знает! — сказала Руби. — Па, расскажи ему!
Брайан откашлялся.
— В те дни цезарь Август послал указ брать со всего мира подать, и каждый…
— Слушай, я же за эту неделю «Рождество Чарли Брауна» уже трижды смотрел. И знаю, что дальше было.
Фелисия нахмурилась, но не смогла не улыбнуться, когда Руби прыснула.
— Тогда ты знаешь, — сказал Брайан, — что в полях возле Вифлеема ангел явился пастухам, пасущим стада свои. А у пастухов, конечно, были собаки.
— Так это и есть собака.
— Не совсем. Даже сейчас не так уж велика разница между собакой и волком…
— Да? А чего ж тогда никто в стае никто не превращается в чихуахуа на вечеринке у Пэрис Хилтон?
— Ты слушай! — резко приказала Фелисия.
— Как скажете.
Брайан продолжал, будто его и не перебили.
— В те времена разница между различными видами собачьих была еще меньше. И оказалось, что у этих пастухов овец охранял волк.
Джейк хотел спросить, с чего это волк просто не пообедал бараниной, закусив ее пастушьим пирогом, но Фелисия на него так посмотрела, что он решил не нарываться.
— Когда пастухи ушли в Вифлеем смотреть на Младенца Христа, волк пошел с ними, и когда поражены они были славой Господа, был поражен и он. Будучи волком, он захотел восславить Господа единственным доступным ему способом, и потому завыл.
Джейк заморгал. Он точно знал, что Лайнус ни слова не говорил Чарли Брауну про воющего волка.
— Естественно, все другие животные испугались, — продолжал Брайан, — а пастухи хотели волка прогнать. Но Младенец улыбнулся ему и помахал ему рукою Своей, и вдруг человек предстал там. И человек этот поклонился вместе с другими, восславляя Младенца. Таково было первое чудо Христа.
— Превратил волка в голого мужика?
Фелисия снова нахмурилась, а Руби опять прыснула и объяснила:
— Джейк, ему же сразу дали одежду!
Брайан кивнул.
— Когда вернулись пастухи к стадам своим, волк пошел с ними, все еще в человечьем образе, и они приняли его в свою среду. Он женился на дочери одного из них и был во всех отношениях человеком. Только был он сильнее, и органы чувств у него были волчьи.
— Как у нас, — вставила Руби. Она еще была слишком молода, чтобы перекидываться, но другие таланты вервольфов у нее были.
— Именно так, — подтвердил Брайан. — Поскольку чувства у вервольфа были так остры, он сумел определить опасность, когда Ирод послал своих людей в Вифлеем убить Иисуса. Случилось это в ночь первого полнолуния, когда Он был рожден.
— Как сегодня! — вставила Руби.
Будто Джейку надо было напоминать про сегодняшнее полнолуние.
— Волк предупредил Марию и Иосифа, что им нужно бежать с Иисусом в Египет, а чтобы люди Ирода их не схватили, отправился с ними сам. Когда же они спаслись от опасности, явился к волку ангел и предложил награду. Волк же ответил ему, что полюбил жизнь человека, но ему не хватает иногда прежней жизни. И тогда ангел сказал, что каждый месяц, когда луна будет полной, он сможет возвращаться к волчьему облику, и этот дар перейдет к потомкам его. — Брайан взял у Джейка статуэтку и поставил ее в рождественскую декорацию. — Вот это и был первый вервольф.
Джейк посмотрел на статуэтку, потом на Райана, ожидая заключительной фразы. Ее не было. Но он не успел ничего сказать, как в кухне зазвонил телефон.
— Спорим, это тетя Ронни! — закричала Руби и унеслась в кухню. Фелисия засмеялась и пошла за ней.
