— Черт знает что, с нашим климатом! То жара, то гроза с ливневым дождем. Ладно, муженек, давай посмотрим твою температуру.
Николай вытащил градусник и, не взглянув, отдал его Ирине. Та посмотрела, а затем перевела взгляд на мужа. В глазах уже было не просто беспокойство. В них бился испуг.
— Дорогой… Сорок с небольшим… — она бросилась в соседнюю комнату.
— Ириш, куда ты?
— За жаропонижающим. А потом звонить в «скорую».
— Да ты совсем что ли? Не надо. Сами температуру собьем. Я в университете почти с такой же температурой в футбол играл.
Ирина, судя по звуку, не просто положила телефонную трубку на рычаг, а швырнула ее, потому что старенький телефонный аппарат (у Николая все руки не доходили сменить его на более новый или, как говорили современные подростки, более «навороченный») жалобно тренькнул. Она ворвалась в спальню, однако вспомнила, что ее мужу с такой высокой температурой нежелательно волноваться, и сменила гнев на милость.
— Но, дорогой, — она вновь присела на край кровати и ласково провела рукой по волосам Николая, — у тебя действительно слишком высокая температура. Да и возраст у тебя уже отнюдь не студенческий. А если сегодня будет такая же жара как в предыдущие дни?
— Принеси мне лучше таблетку жаропонижающего. Если температура не будет спадать, можно будет водкой растереться… Да ты сама все это прекрасно знаешь, зачем я тебе рассказываю…
Она ушла на кухню, пару минут гремела там выдвигаемыми и задвигаемыми обратно полками, а затем вернулась назад, протянув Николаю стакан воды и две белых таблетки.
— Это парацетамол, — пояснила она, видя вопросительный взгляд мужа. — Выпей сразу парочку. Уж страшного, я думаю, точно ничего не будет.
Он положил обе таблетки на язык и запил их водой из стакана, сморщившись от боли, сглатывая. Горло не просто саднило, каждая попытка сглотнуть вызывала жуткий приступ боли. Николаю это напомнило его детство. Ужасный приступ ангины в одиннадцатилетнем возрасте. Боль при сглатывании была просто адской. Когда врач прощупывал воспаленные лимфоузлы на шее, маленький Коля аж несколько раз подпрыгнул на кровати. Врач даже хотел предложить удалить гланды хирургическим путем, уж больно приступ ангины был тяжелым, но его остановило то, что этот приступ был первым. И к счастью для Николая оказался последним. Больше ангина его никогда не мучила. До сегодняшнего дня.
А вот теперь, когда Ирина наклонилась к нему и попыталась своими мягкими пальчиками, которые он всегда любил целовать, пощупать его шею, он опять закричал от слабого нажатия. Лимфоузлы реагировали приступами боли на малейшее прикосновение. Его жена тут же отдернула руки.
— Коль, покажи горло.
— Чего ты еще в нем не видела?
— Ну что ты как ребенок, в самом-то деле? Дай посмотрю.
Он открыл рот, и Ирина заглянула, сразу заметив, что горло ее мужа не просто красного, а чуть ли не бордового цвета. Миндалины сильно опухли, на них появился легкий белесый налет. Она мягким нажатием руки закрыла мужу рот и легонько поцеловала супруга.
— Ну и что ж ты там рассмотрела? — он подумал, что еще немного, и голос у него совсем пропадет.
— У тебя в детстве уже были приступы ангины?
— Ну да, мне было десять лет. Нет, вру, одиннадцать.
— Но гланды тебе тогда удалять не стали, — скорее это было утверждение с ее стороны, чем вопрос.
— Нет, не стали. К тому же больше ангина никогда не повторялась…
— Ага, пока не повторялась.
— Так ты думаешь, это опять ангина? — Николай настороженно уставился на свою жену, ожидая ответа.
— Не знаю, — Ирина медленно покачала головой. — Я ведь не врач. Похоже, что да. Основные симптомы, по крайней мере, налицо.
— Черт, — он стукнул сжатым кулаком по постели. — Вот мне только сейчас этого не хватало. На работе настоящий завал. Начальник меня растерзает.
— Решать проблемы надо по мере возникновения, — она встала с кровати. — К тому же сегодня все- таки выходной. Что тебе приготовить на завтрак?
— Ты же знаешь, что у меня ненормированный график работы. И выходных у меня по этой причине не бывает. А насчет завтрака… Ну, вряд ли я что-то осилю из мясного, с моим-то больным горлом. Воду и ту чертовски больно глотать.
— Я тебе манную кашу сварю, — Ирина уже отвернулась к двери, когда он поймал ее руку и поцеловал. Она хихикнула, но настороженный взгляд, которым она смотрела на мужа, никуда не исчез.
— Я люблю тебя, солнце мое. Ты это знаешь, правда?
— Конечно, дорогой. И я тебя люблю, — уже из коридора она послала ему воздушный поцелуй. — Вот только от перспективы есть на завтрак манную кашу ты все равно не отделаешься.
Николай откинулся на подушку и улыбнулся. Несмотря на сильную боль в горле и головную боль, буквально разламывающую его голову на части, настроение у него было не самым плохим. Да, он ненавидел болеть, но такая трогательная и нежная забота любящей жены очень ему нравилась. Да и разве могла забота любимой женщины не радовать любящего мужчину?
Ирина сварила манную кашу и двадцать минут спустя заглянула в спальню, с тарелкой в руках. Однако она увидела, что Николай спит — его грудь ровно вздымалась и опускалась под одеялом. Его лицо во сне казалось таким умиротворенным, что Ира почувствовала прилив нежности. Там во сне, она знала это, его не беспокоила никакая боль, ничто не нарушало его спокойный сон. Она подошла поближе, ласковым движением провела рукой по его волосам и вернулась на кухню. По-видимому, ей предстояло самой съесть приготовленную на завтрак манку. Чайник на плите начал мелодично насвистывать, сигнализируя хозяйке, что закипел, и Ирина повернула ручку на плите, выключая газ. Приготовив себе чашку своего любимого зеленого земляничного чая, она уселась за стол и в тишине позавтракала. Она очень любила принимать пищу за компанию с мужем, было здорово, когда он возвращался с работы вовремя, и они могли поужинать вместе. И ей совсем не нужны были никакие рестораны. Вполне достаточно было той романтической атмосферы, которая царила за этим скромным кухонным столом, за которым они вместе ужинали, делясь друг с другом информацией о том, как у них прошел день. И единственным, чего ей в этой жизни не хватало, был звонкий детский смех, который мог бы постоянно звучать в этой квартире. Но с этим у них пока не сложилось. Нельзя было сказать, что Николай не хотел ребенка. Очень хотел. Но пока что Господь не торопился одаривать их маленькую семью наследником. Может еще не пришло время.
Ирина довольно тяжело вздохнула и принялась убирать со стола. Помыв за собой тарелку и чашку, она тихо прошла в комнату и уселась в кресло перед телевизором. Включив его и побегав по разным каналам, в очередной раз убедившись, что телевидение по субботам утром не показывало ничего стоящего, она выключила его и взяла в руки книгу, попытавшись погрузиться в чтение. Что действительно могло ее заставить отключиться от всего на свете, это книги. Дарья Донцова, Татьяна Полякова, Татьяна Устинова, Александра Маринина… Книги этих женщин-писательниц стояли, каждый сборник на своей полке, и никогда не перемешивались друг с другом. В этом у нее всегда был образцовый порядок. Причем, книги она читала не по одному разу, а как истинная поклонница жанра иронического детектива перечитывала многие произведения раз за разом, стараясь в каждом из них найти с каждым новым прочтением что-то новое, какой-то новый нюанс. Николай всегда посмеивался над женой, точнее над этой ее влюбленностью в подобные книги. Она пробовала приучить и его, но он начал читать одну из книг, прочел несколько страниц, затем громко рассмеялся, убрал книгу на ее место на полке и больше к таким книгам не прикасался. Впрочем, страсть своей жены он понимал (у него была подобная страсть к спортивным журналам) и нередко сам покупал и приносил ей новинки, которые появлялись и множились на прилавках книжных магазинов с прямо-таки астрономической скоростью. Николая всегда удивляло, как люди могут
