Целых шесть лет золотоносый немой так измывался над своими рабами, пока один из телохранителей таки не оттяпал отцу Трулльского собора его гнилую башку.
Во всей этой удивительной истории мне почему-то больше всего жалко переводчиков. Наверное, из- за того что я когда-то сам работал синхронистом, переводил разных начальников и в конце концов был изгнан с этой нервной должности за одно ужасное faux pas. Но о собственном опыте по части трудностей перевода расскажу как-нибудь в другой раз.
oadam
Интересная деталь — а отбывал ссылку Юстиниан в Херсоне
paradigma_
Не хватает только изящного завершения 'А раз Юстиниан такой злодей, значит плясать в церкви можно!'.
folko85
Как я понял, именно Трулльский собор окончательно разделил католиков от православных. Поэтому на него и ссылаются. Если бы его не было, ссылались бы на более ранние.
pavel_kartashov
Вы неправильно поняли. Католиков и Православных разделил не Трулльский Собор, а период иконоборчества, который продлился 150 лет. Единственная высшая богословская школа осталась в Константинополе, а ездить учиться к еретикам западные епископы и священники не хотели. ЗА это время церковная жизнь Востока и Запада сильно разошлись, утратили единство. Да, ересь иконоборчества потом была преодолена, но Восток и Запад уже шли разными путями, и формальное разделение уже было только вопросом времени.
mr_karbofos
Сведения о Юстиниане II, мы, в основном, черпаем из Летописи Феофана Исповедника, его современника. Будь я на месте Феофана недоволен императором, ну хотя бы за то, что позволил блудницам плясать в храме, я бы так расписал его в своей летописи для потомков, что бы те читали, и с отвращением плевались: «Фу, мерзопакость…» Одна Летопись сохранилась, от оппозиции.
shiloves1
Вот ещё что следует уяснить — можно ли сегодня говорить ангельскими языками?
На заре христианства во время богослужений среди верующих было обычным делом взять, да и заговорить на некоем бессвязном языке. Это был верный признак сошествия на молящегося Духа Святого, что подтверждалось и авторитетом Евангелия (“Уверовавших будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы” (Mарк. 16:17–18)).
Мода эта настолько распространилась, что уже апостол Павел вынужден был ограничивать ее: “Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, — то не скажут ли, что вы беснуетесь? (Коринф. 14:22)
Он же призывал говорить по очереди, а лучше — один говорит, а второй разъясняет.
К чему это я? Адвокатам Пусей следовало придерживаться того, что на их подзащитных снизошел Дух Святой и они заговорили и запели «языками».
Тогда уже все претензии — к Троице.
Судьба переводчика
1 ноября, 11:24
В прошлом посте обещал рассказать про бесславный конец своей толмаческой карьеры.
Но сначала несколько слов об особенном жанре фольклора — переводческих байках. Поскольку я отучился в языковом вузе, где готовили переводчиков, а потом в течение нескольких лет зарабатывал этим нервным ремеслом на жизнь, я наслушался от учителей и коллег самых разных историй о подвигах находчивости, ужасающих ляпах, трагикомических ситуациях. Кое-что повидал сам, а кое в чем, увы, и лично поучаствовал.
Устные предания существуют у переводчиков всех стран и народов, но в иностранных переводческих сказаниях нет такого накала страстей, потому что нет сакрального трепета, сохранившегося у моих преподавателей еще со сталинских времен, когда с проштрафившимся толмачом могли поступить вполне в духе Юстиниана Риномета.
Один синхронист-американец с гордостью мне рассказывал, как, переводя речь прибывшего в Москву заместителя госсекретаря, прибавил кое-что от себя. На беду оказалось, что вашингтонец понимает по- русски. Он обернулся и злобно прошептал: “I didn’t say that!” “But you should have” ('А следовало'), — якобы ответил ему мой знакомый, уверенный, что лучше знает обыкновения туземцев — и начальник заткнулся.
У нас такой диалог вряд ли был бы возможен. Начальнику заведомо видней. Разве что можно поманеврировать с нюансами. Однажды я, еще студентом, присутствовал при беседе товарища Полянского, разжалованного из членов Политбюро в послы, с очень важным японцем древнего аристократического рода. «А ты хи-итрый старикан!» — сказал бывший хрущевский любимец потомку владетельных даймё, который пришел на встречу в парадном кимоно с гербами. Переводчик не моргнув глазом прошелестел: «Мы знаем вас, сенсей, как большого друга Советского Союза». Я стоял рядом, учился мастерству.
Мои байки все такие, с ориентальным колоритом — я ведь из востоковедов.
Расскажу парочку, которые мне поведали заслуживающие доверия очевидцы.
Одно время я работал вместе с замечательным арабистом Владимиром Соломоновичем Сегалем, воспитавшим не одно поколение мгимошников. Он переводил на встречах высшего уровня, а для работы с обычными делегациями выпускал аспирантов — но сам при этом находился неподалеку, чтоб в случае чего придти на помощь.
Однажды на какой-то советско-иракский прием, где ученики Сегаля переводили, а сам он прохаживался да прислушивался, прибыл маршал Буденный.
Надо сказать, что во время Первой мировой войны, еще вахмистром, Буденный воевал в Междуречье и с тех пор считался в Ираке большим героем. (Потому он, надо полагать, и приехал на прием). Было Семен Михалычу в это время под девяносто.
Увидев прославленного маршала, иракцы сгрудились вокруг него, стали говорить всякие торжественные слова. Маршал слушал, приложив руку к уху; аспирант пыхтел-переводил; Сегаль стоял позади, контролировал.
Вдруг один из арабов, расчувствовавшись, воскликнул: «Господин маршал, позвольте вас поцеловать!» А переводчик как воды в рот набрал — то ли оробел, то ли не понял. Тогда Сегаль просунулся между иракцев и отчетливо, назидательно говорит (переводчику): «Гос-по-дин мар-шал, поз-воль-те вас
