железный болт, то я полагаю, что на основании всего этого тайна объясняется очень просто.
— Но какое отношение имеют к этому цыгане?
— Этого я не могу объяснить.
— Вообще я могу сделать много возражений против вашей последней догадки.
— Я ничего не утверждаю; напротив, мы именно затем и отправимся сегодня в Сток-Морен, чтобы раскрыть эту тайну. Мне интересно разрешить свои сомнения… Но что это значит, чорт возьми!
Восклицание было вызвано тем, что дверь комнаты внезапно распахнулась, и на пороге появился человек огромного роста и странной наружности. Оригинальный костюм делал его похожим и на барина и на мужика. На нем была черная шляпа, длинный кафтан, высокие штиблеты, и в руке он держал хлыст. Он был так высок и массивен, что его фигура заняла все пространство в открытых дверях. Большое лицо, желтое от загара, было изрезано морщинами и носило следы излишеств и порочных страстей. Его острые желчные глаза перебегали с Гольмса на меня и обратно, и его сухой тонкий горбатый нос придавал ему вид свирепой старой хищной птицы.
— Который из вас Гольмс? — спросил незнакомец.
— К вашим услугам, сэр, — спокойно ответил Гольмс.
— Я доктор Гримсби Ройлотт из Сток-Морена.
— В самом деле? — спокойно отозвался Гольмс. — Прошу садиться!
— Я не желаю сидеть. Здесь была сейчас моя падчерица. Я следил за ней. Что она вам говорила?
— Погода слишком холодна для этого времени года, — невозмутимо проговорил Гольмс.
— Я спрашиваю, что вам говорила падчерица! — бешено закричал старик.
— Но я слышал, что крокусы будут цвести роскошно, — с той же невозмутимостью продолжал Гольмс.
— А! Вы издеваетесь надо мной! — зарычал великан, делая шаг вперед и потрясая хлыстом. — Я знаю вас, бездельник! Я слыхал о вас давно! Вы — Гольмс — подлипало!
Мой друг улыбнулся.
— Гольмс — прихвостень!
Улыбка Гольмса стала шире.
— Гольмс — воронье пугало!
Шерлок расхохотался от всего сердца.
— Вы чрезвычайно забавный собеседник, — сказал он. — Когда уйдете, пожалуйста заприте дверь поплотнее, потому что сильно сквозит.
— Я уйду, когда скажу все, что хотел сказать. Не смейте мешаться в мои дела. Я знаю, что мисс Стонер была здесь — я выследил ее! Со мной опасно шутить! Смотрите!
Он быстро схватил толстую кочергу и в одно мгновение изогнул ее своими загорелыми руками.
— Смотрите, не попадайтесь мне в руки! — и, бросив согнутую кочергу в камин, он вышел из комнаты.
— Он кажется очень милый господин, — заметил Гольмс, смеясь. — Конечно, я не такой силач, как он, но останься он немного долее, я показал бы ему, что мои руки нисколько не слабее его рук. — С этими словами Гольмс поднял искривленную кочергу и без труда ее разогнул.
— Но это посещение придает новый интерес нашему делу. Надеюсь, что наша маленькая клиентка не пострадает от того, что была неосторожна и не заметила, что этот зверь выследил ее. А теперь, Уатсон, мы прикажем подать себе завтрак, и затем я отправлюсь в общество лондонских врачей, где надеюсь получить кое-какие сведения для нашего дела.
Был почти час дня, когда Шерлок Гольмс возвратился из своей экскурсии. Он держал в руке лист голубой бумаги, испещренный заметками и цифрами.
— Я видел духовное завещание покойной м-с Ройлотт, — начал он. — Чтобы понять сущность завещания, мне пришлось ознакомиться с денежными делами покойной. Доход с имения, который при жизни м-сс Ройлотт равнялся 1,100 ф. стер., теперь, благодаря падению цен на сельские продукты, понизился до 750 ф. ст. Каждая дочь, в случае выхода замуж, имеет право на часть этого дохода, в размере 250 ф. Таким образом, очевидно, что замужество обеих девушек поглотило бы этот доход почти совершенно, и что даже замужество одной расстроило бы фамильное состояние. Мои труды не пропали даром, и мы видим теперь, что этот человек имел очень важные причины ни в каком случае не допускать замужества падчериц. Ну, Уатсон, дело-то слишком серьезно, нечего болтать о пустяках. Если вы готовы, я пошлю за кэбом и мы отправимся в путь. Вы очень обяжете меня, если на всякий случай, положите в карман револьвер. Это будет внушительным аргументом в глазах джентльмена, который умеет завязывать узлом кочергу. Не забудьте еще взять зубную щетку, и, кажется, более нам ничего не нужно.
V
Мы поспели как раз к поезду, прибыли в Литергид, наняли извощика на станции и миль пять ехали восхитительной проселочной дорогой. Деревья и придорожные изгороди только что начинали развертывать почки, воздух был наполнен запахом влажной земли. Какой странный контраст представляла наша мрачная поездка с этим нежным и сладким ощущением приближающейся весны. Мой товарищ сидел на передней скамейке, скрестив руки, надвинув шляпу на глаза, опустив голову на грудь, и по-видимому был погружен в глубокую задумчивость. Вдруг он встрепенулся, тронул меня за плечо и указал на луга, расстилавшиеся впереди.
— Посмотрите! — сказал он.
На склони холма темнел старый густой парк. Из-за деревьев виднелась крыша старинного замка.
— Сток-Морен? — спросил Гольмс.
— Да, сэр, это имение доктора Гримсби Ройлотта, — отвечал извощик.
— Мы едем к нему, — сказал Гольмс.
— Вот это деревня, — продолжал извощнк, указывая на группу коттэджей, видневшихся по левую сторону, — но если вам надо в господский дом, то гораздо ближе пройти здесь пешком по тропинке через луг, вон там, где идет лэди.
— И эта лэди, кажется, мисс Стонер, — заметил Гольмс, прикрывая глаза рукой. — Да, я думаю, что нам лучше всего последовать вашему совету.
Мы вылезли из повозки и расплатились с извощиком, который тотчас же поворотил обратно к Литергиду.
— Я считал необходимым, — начал Гольмс, в то время как мы перелезали через изгородь, — отпустить извощика заранее. Пусть он думает, что мы архитекторы или какие-нибудь деловые посетители; он не станет болтать, по крайней мере, о нашем приезде. Добрый день, мисс Стонер! Вы видите, что мы аккуратно держим свое слово.
Лицо нашей клиентки ясно выражало радость по поводу нашего приезда.
— С каким нетерпением я вас ожидала! — воскликнула она, горячо пожимая нам руки. — Все устроилось отлично. Доктор Ройлотт уехал в Лондон и, по всей вероятности, не возвратится до самого вечера.
— Мы имели удовольствие познакомиться с доктором, — сказал Гольмс и в нескольких словах передал ей все, что случилось. Она побледнела до самых губ.
— Праведное небо! — вскричала она. — Он следил за мной!
— Должно быть что так.
— Он такой хитрый, что я никогда не чувствую себя в безопасности от него. Что он скажет, когда возвратится?
— Теперь настала его очередь бояться, потому что нашлись люди, которые его перехитрили. Сегодня вы должны запереться в своей комнате на ночь. Если доктор позволит себе какую нибудь грубость, мы увезем вас к вашей тетушке, в Гарроу. Теперь же постараемся воспользоваться удобным временем. Будьте добры проводить нас поскорее в те комнаты, которые необходимо осмотреть.
Дом был выстроен из серого, поросшего мохом камня. Средний корпус был выше, с боков выступали
