Товарища Шахова вскорости перевели на новую должность, начальником исправительно-трудовой колонии в Пермской области. Место это по сравнению с Соцгородом вовсе было медвежьим углом, однако Александр Кириллович почему-то не особенно расстроился. Со своей прежней женой он развелся, а женился на местной уроженке, едва умевшей читать и писать, зато замечательной хозяйке, веселой цветущей молодой бабе, родившей вскорости двух пышущих здоровьем близнецов. Апатия и хандра оставили Александра Кирилловича, он почувствовал вкус к жизни, увлекся охотой и рыбалкой, тем паче что окрестные леса и водоемы изобиловали дичью и рыбой. Не реже двух раз в год он посещал культурные центры: Москву и Ленинград, где, что называется, «хапал культурки», то есть посещал театры, музеи и рестораны. Однако жену он всегда оставлял дома, дабы не испортить таежную непосредственность «веяниями цивилизации». Следует добавить, что товарищ Шахов благополучно пережил все чистки, а позже и военное лихолетье. В конце пятидесятых он вышел на пенсию и мирно просуществовал до начала перестроечных процессов. Лишь одна странность, точнее, страстишка сохранилась у товарища Шахова после пребывания в Соцгороде. У себя в лагере он приказал построить башню, наподобие сторожевой вышки, только намного выше, наверху устроил утепленную застекленную площадку, скорее даже маленький домик с печкой. Один толковый инженер из заключенных сконструировал в башне лифт. И Александр Кириллович в любую погоду поднимался на верхотуру и пристально обозревал в бинокль копошащуюся далеко внизу серую массу, потом переводил окуляры дальше на крохотный поселочек при лагере, потом на ближайшую деревеньку и наконец на линию горизонта, где за синеющей пеленой хвойного леса ему чудилось нечто громадное, непоколебимое, вечное, охранять которое он поставлен.
А вот его соратнику по чекистской стезе, ушлому молодцу Васе Федорову, в дальнейшей жизни повезло гораздо меньше. После того как Шахова перевели в таежную глушь, Федоров занял его место, но начальствовал недолго, поскольку в тридцать восьмом году в ходе чисток НКВД был арестован и расстрелян.
Татарский мальчик Хасан, как и мечтал, выучился на летчика, во время войны воевал в штурмовой авиации, в конце войны был сбит над Кенигсбергом и сгорел в самолете. Одна из улиц нынешнего Соцгорода носит его имя.
Несколько слов нужно сказать и о Джонике. Американский строитель социализма прожил в Соцгороде еще года три. Он все-таки женился на Ане, у них родилась дочь. Сразу после женитьбы Джоник стал хлопотать о возможности выезда вместе с ним жены и ребенка. Продлилось это довольно долго. Времена наступили и вовсе суровые. Практически все иностранцы уехали из Соцгорода, а на тех, которые еще оставались, взирали с большим подозрением. Наконец их выпустили. Вернувшись на родину, Джоник, как и мечтал, уселся писать книгу. Несколько ее страниц он посвятил своим приключениям на Шанхае. В первом же издательстве, куда он обратился, к книге отнеслись с должным вниманием, однако посоветовали выкинуть эпизод с вампиром, поскольку он противоречил основному содержанию. Поразмышляв, благоразумный Джоник так и поступил. Иногда ему и вправду казалось, что все это произошло с ним во сне. Впрочем, вся его жизнь в Соцгороде была похожа на сон.
Прошло много лет. Сгинул без следа Шанхай. Исчезли землянки и бараки. Там, где бедовали десятки… сотни тысяч несчастных, в лучшем случае остались заросшие бурьяном пустыри. Ветер гоняет по ним шары перекати-поля, тревожно посвистывает в кое-где сохранившихся жалких изгородях. Все великое и страшное в прошлом. Внуки и правнуки ссыльных, вербованных, беглых, раскулаченных плохо представляют, что пришлось испытать их предкам. Да это и мало кого интересует. Каждый стремится прожить свою жизнь «на всю катушку», не оглядываясь на страдания дедов и прадедов.
На другом берегу реки, как и предсказывал Всесвятский, построили новый большой красивый город с просторными улицами и тенистыми скверами. Казалось бы, откуда взяться на этих прямых как стрела магистралях какой-либо чертовщине? Однако…
Время от времени, по ночам, во вьюжную зимнюю пору либо в июльский, наполненный тяжелым заводским смрадом зной запоздалые прохожие встречают странную парочку: двух сгорбленных, будто через силу бредущих рядом стариков. Изредка можно услышать и обрывок их разговора:
– Куманек, а не испить ли нам живительной влаги?..
– Отчего бы и нет, Константин Георгиевич?.. Отчего бы и нет?
28.05.01
Примечания
1
Младшая научная должность в некоторых научных учреждениях.
2
П. Н.
3
4
5
И Т К – исправительно-трудовая колония.
6
Управление ОГПУ– НКВД г. Ленинграда.
7
8
9
ЧОН – части особого назначения. Военно-партийные отряды, в начале двадцатых годов боровшиеся с контрреволюцией и бандитизмом.
10
Торгсин – Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами. В 20—30-х годах сеть магазинов закрытого типа, в которых торговали промышленными и продовольственными товарами повышенного спроса, в качестве оплаты принимая у населения валюту, драгоценные металлы, предметы антиквариата. Просуществовали до 1 января 1936 года.
11
Шпала – в тридцатых – начале сороковых годов один из воинских знаков различия. Две шпалы – майор.
12
Яры – Пойдет (тат.).
13
Дачка – старое название раскладушки.
14
<ДИТР – Дом инженерно-технического работника.
15
Золотая рота, золоторотцы – устарелое название уголовного элемента.
16
Юзовка – старое название Донецка.
17
Угро – уголовный розыск.
18
Талия – в картах: круг игры до окончания колоды.
19
Урындэк – стул (тат.).
