Раджасинха знал, еще никто не нырнул с него в море. Однако сам Морган, судя по всему, решил покончить жизнь самоубийством, принеся себя в жертву гравитации, иначе трудно было объяснить его поведение. Инженер стоял спиной к пропасти, у самого Слоновьего Трона, держа в руках ящичек, похожий по форме и размеру на старомодную книгу. Раджасинха не мог разглядеть его, а движения Моргана ни о чем ему не говорили. Возможно, это какой-нибудь анализатор, хотя он не мог понять, зачем Моргану понадобился состав здешних гранитов.
И тут Раджасинха, который гордился умением сохранять спокойствие в самых драматических ситуациях, вскрикнул от ужаса. Ванневар Морган шагнул назад, прямо в пустое пространство.
Глава 6
Художник
– Приведите ко мне перса, – сказал Калидаса, отдышавшись.
Подъем от фресок к Слоновьему Трону стал вполне безопасен, когда лестницу, идущую по отвесной скале, огородили. Но он был утомителен; сколько еще лет будет Калидаса в состоянии сам совершать этот путь? Он мог воспользоваться услугами рабов, но это не приличествовало царю. И нестерпима была мысль, что чужие глаза увидят сто богинь и сто их прекрасных прислужниц, составляющих свиту его небесного двора. Но теперь у входа на лестницу днем и ночью будет стоять страж, охраняя единственный путь из Дворца на Небо, которое создал для себя Калидаса. После десяти лет тяжкого труда его мечта осуществилась. Что бы ни утверждали завистливые монахи, он стал наконец богом.
Несмотря на долгие годы, проведенные под солнцем Тапробани, Фирдаз по-прежнему был светлокож как римлянин; сегодня, склоняясь перед царем, он выглядел даже бледнее обычного. Калидаса задумчиво глядел на него, затем одобрительно улыбнулся.
– Ты хорошо справился со своим делом, перс. Есть ли на свете художник, который выполнил бы его лучше?
Поколебавшись, Фирдаз ответил:
– Не знаю такого, ваше величество.
– Я хорошо тебе заплатил?
– Вполне достаточно.
Этот ответ был не совсем точен: Фирдаз без конца требовал денег, помощников, дорогие материалы из далеких краев. Но от художника трудно ожидать, чтобы он разбирался в экономике или знал, что царская казна и так истощена чудовищными расходами.
– Чего ты желаешь теперь, когда работа закончена?
– Я бы хотел, ваше величество, чтобы мне разрешили вернуться в Исфаген.
Калидаса ожидал этого ответа и искренне сожалел о своем вынужденном решении. Но на долгом пути в Персию слишком много других правителей; они не выпустят замечательного художника из своих жадных рук. А богини на западном склоне Утеса не должны иметь равных.
– Это не так-то просто, – сказал он; Фирдаз ссутулился и побледнел еще больше. Царь не обязан ничего объяснять, но сейчас один художник говорил с другим. – Ты помог мне стать божеством. Весть об этом проникла во многие страны. Когда ты лишишься моей защиты, многие потребуют от тебя того же. С минуту художник молчал, затем произнес так тихо, что Калидаса с трудом его расслышал:
– Значит, я должен остаться?
– Можешь ехать, и с такой наградой, которой тебе хватит до конца твоих дней. Но обещай, что ты не будешь рисовать для других.
– Я готов обещать это, – поспешно ответил Фирдаз.
Калидаса печально покачал головой.
– Я научился не доверять слову художников. Особенно когда они оказываются вне моей власти. Поэтому мне придется обеспечить исполнение твоих слов.
Казалось, Фирдаз принял какое-то важное решение.
– Понимаю. – Он выпрямился во весь рост, затем неторопливо повернулся спиной к Калидасе, словно его царственный властелин перестал существовать, и посмотрел прямо на солнце.
Калидаса знал, что персы поклоняются солнцу, и слова, которые бормотал Фирдаз, вероятно, были молитвой. Что ж, люди поклонялись и худшим богам. Художник глядел на ослепляющий диск так, словно это было последнее, что ему суждено видеть…
– Удержите его! – вскричал царь. Стража стремительно бросилась вперед, но было поздно. Хотя Фирдаз, вероятно, уже ослеп, движения его были точны. За три шага он достиг парапета. Он не издал ни звука, пока падал к садам, на разбивку которых потратил столько лет, ничего не было слышно и тогда, когда зодчий Яккагалы достиг фундамента своего творения. Калидаса грустил много дней, но грусть его перешла в гнев, когда ему перевели последнее письмо Фирдаза. Кто-то предупредил перса, что, когда он закончит свою работу, его ослепят, это было бессовестной ложью. Калидасе не удалось выяснить происхождение этих слухов, хотя не один человек умер медленной смертью, пытаясь доказать свою невиновность. Калидасу опечалило, что перс поверил такой сказке: ясно, что один художник никогда не отнимет у другого дар зрения.
Калидаса не был жесток или неблагодарен. Он нагрузил бы Фирдаза золотом… во всяком случае, серебром… и отпустил бы его на родину в сопровождении слуг, которые заботились бы о нем до конца жизни. Ему бы ничего не пришлось делать своими руками, и совсем скоро ему перестало бы их недоставать.
Глава 7
Суперволокно
– Меня чуть не хватил удар, – с укором сказал Раджасинха, наливая кофе.
– Даже я знаю, что антигравитация невозможна. Как вы это сделали?
– Прошу прощенья, – улыбаясь, ответил Морган, – я не подозревал, что за мной наблюдают… Меня заинтересовало, почему каменная скамья стоит на самом краю, и я решил это выяснить, – Никакой тайны нет. Некогда над бездной выдавался деревянный помост.
От вершины к фрескам вела лестница. В стене до сих пор борозды от клиньев.
– Да, – печально сказал Морган, – значит, это уже открыли.
«Двести пятьдесят лет назад, – подумал Раджасинха. – Археолог Летбридж, спустившийся по обрыву, как и доктор Морган. Ну не совсем так…» Морган достал металлический ящичек, позволивший ему совершить чудо. Несколько кнопок, щиток с индикаторами, с виду его можно было принять за карманный радиофон.
– Вот она, – с гордостью произнес Морган. – Поскольку вы видели мою стометровую прогулку по вертикали, вы имеете представление о том, как она действует.
– Мой телескоп оказался бессилен. Я мог бы поклясться, что вы ни за что не держались.
– Да, вероятно, зрелище было впечатляющим. Обычно я покупаю людей на такой трюк… проденьте, пожалуйста, палец в это кольцо. Раджасинха заколебался. Морган держал небольшое металлическое кольцо – всего в два раза больше обручального – так, словно оно было заряжено электричеством.
– А меня не ударит током?
– Нет, но, возможно, удивит. Потяните его к себе.
Раджасинха осторожно взялся за кольцо… и чуть не уронил его. Кольцо казалось живым, оно стремилось к Моргану, вернее к ящичку в его руке. В ящичке что-то негромко жужжало, и какая-то таинственная сила тащила палец Раджасинхи вперед. «Магнетизм?» – спросил он себя. Нет, магниты так себя не ведут. Здесь другое. Перетягивание каната – вот чем они сейчас занимались, только этот канат невидим.
