Дверь каюты была постоянно закрыта. Она спала в дальней комнате, а он в ближней к двери. Около девяти утра раздавался стук в дверь – стюард ставил поднос перед их дверью. В каюту он не входил.
Около одиннадцати снова стучали. На этот раз стучала стюардесса, которая приходила убираться в каюте. Она была единственной персоной, которой разрешалось посещать каюту. Но и она не видела Мартину. Лишь по некоторым предметам, находящимся в каюте, она могла догадаться, что он путешествует вместе с женщиной. Но она не могла описать наружность этой женщины и, конечно, не знала, что она слепая. Никто на всем корабле не знал этого. Он привел ее сюда в темноте и после этого никто не видел ее в лицо.
Ей так и не удалось убедить его оставить ее хоть раз ненадолго одну, в каюте и выйти на палубу немного подышать свежим воздухом.
– Нет, – наотрез отказывался он. – Нет, пока не минует определенная дата.
Она знала, что он не назовет ей эту дату.
В Сан-Франциско он купил портативный приемник. Это помогало им коротать время.
Погода стала теплее, они прибыли в Гонолулу. Когда она проснулась, на корабле стояла тишина. Она заметила отсутствие равномерного покачивания. На сходнях корабля шла интенсивная жизнь. Было слышно, как пассажиры ходят по борту и носят багаж. Затем опять все стихло. Наступила полная тишина, казалось, снаружи все вымерло.
Оба они были возбуждены, нервничали больше, чем когда находились в открытом море. Здесь, в порту, корабль был окружен опасностью. Она могла прийти к ним с пирса, соединяющего с берегом, и войти к ним по сходням.
Наконец, он не выдержал.
– Я беспокоюсь, – признался он. – Я быстренько схожу посмотреть. Не бойся, я скоро вернусь.
Он запер за собой дверь и вынул ключ.
Очень скоро она услышала, что он возвратился, и поняла, что произошла какая-то неприятность.
– Что случилось? – испуганно спросила она.
– Гавайская полиция, – прошептал он. – Она явилась на борт и ищет тебя в каждой каюте. Камерон поднял тревогу.
– Что же нам делать? Мы попали в ловушку. Куда мне спрятаться?
– На это уже нет времени. Мы оба записаны в списки пассажиров, они найдут нас в любом случае.
Нервничая, он провел рукой по волосам.
– Они уже в конце коридора. Стюард мне все рассказал. Я случайно встретил его в коридоре.
– Как только они увидят меня, они могут...
– Нет, – возразил он. – Они не имеют твоего описания, даже не знают, в каком платье ты была. Очевидно, Камерон не придавал этому значения. Им известно только самое главное: они ищут мужчину, который путешествует в сопровождении слепой женщины. В этом наше единственное преимущество.
Он нервно скрестил руки.
– Они должны тебя увидеть, однако могут не заметить, что ты слепая, Мартина.
Она вдруг встала, приняв решение.
– Хорошо, тогда они не должны этого заметить.
– Как тебе удастся это сделать? – с сомнением спросил он.
– Для тебя, – ответила она, – для тебя я готова на все. Быстро. Ты должен мне помочь. Ты видел их в лицо? Ты должен сообщить мне некоторые детали.
– Стюард показал мне их, когда они входили в чью-то каюту.
– Хорошо. Сколько их?
– Двое в штатском в сопровождении двух полицейских в форме. Полицейские ожидают у дверей кают.
– Как выглядят эти штатские?
– Один гаваец, брюнет, коренастый, маленького роста. Другой американец, стройный высокий блондин. Мне бросилась в глаза его воспаленная кожа. Он, видимо, получил солнечный ожог.
Она торопливо продолжала спрашивать:
– Их голоса, быстро! Я должна их различать.
– У американца низкий голос, бас. У другого более высокий, вроде фальцета.
– Ну и об их одежде!
– Гаваец одет во все белое. Безупречно чистый. Другой одет в коричневый изрядно помятый костюм. Он, кажется, сильно вспотел.
– Он вытирает пот с лица носовым платком?
– Да, но прежде шею.
Откашляйся, когда он будет делать это. Только один раз, не больше. Как выглядят их галстуки?
– На гавайце кричаще зеленый. Какой на американце я не заметил.
– Они курят? И что?
– Маленький не курил. Янки выбивал свою трубку, когда входил в каюту. Он сунул ее в нагрудный карман.
– Ее черенок торчит из кармана?
– Да.
За дверью послышались голоса.
– Поможет ли тебе все это?
– Испытаю свои возможности, – ответила она. – Иди, помоги мне. Положи всю мою косметику на туалетный столик. Также ту, которую я не употребляю.
– Что ты собираешься делать?
– Я хочу подкраситься. Это заставит меня сидеть и сконцентрировать свой взгляд на одной точке. На зеркале.
В дверь постучали.
– А ты на самом деле сумеешь обращаться с косметикой? Ты ничего не перепутаешь?
– Я знаю на память все банки и карандаши. Кроме того, все равно мужчины не обращают особого внимания на такие дела.
Постучали вторично, на этот раз настойчиво.
– Не бойся, милый.
Затем она вдруг крикнула измененным голосом:
– Милый! Кто-то стучится в дверь! Открой, пожалуйста!
Дверь открылась. Она глубоко вздохнула, обратила свой взор в непроглядную тьму, которую представляло для нее зеркало, и начала тщательно подкрашивать губы.
– Мистер Бейер? – спросил высокий мужской голос.
– Да?
– Очень жаль, что мы вам помешали. Мы из полиции Гонолулу. Проверяем всех пассажиров.
– Входите, – сказал Аллен.
Дверь закрылась, послышались шаги.
– Пожалуйста, садитесь.
Два стула были придвинуты. Низкий голос донесся со второго стула:
– Вы мистер и миссис Брейер?
– Да.
– Вы сели в Сан-Франциско?
– Да.
– Куда направляетесь?
– Сначала в Иокогаму, оттуда хотим...
Вдруг наступила тишина. Они с типичным мужским восхищением уставились на нее. Она начала подкрашивать ресницы.
– Сигареты? – предложил Аллен.
Она не дала им ответить:
– Но, милый, зачем ты предлагаешь сигареты курящему трубку?
