вздохнула Элли, когда мужчина ушел. – Как ты думаешь, может быть, надо было пригласить их поужинать с нами?
– Конечно, нет. Только потому, что мы попутчики? Вот еще! Это вовсе не значит, что мы обязаны заводить близкие отношения.
Ванесса наконец сняла с головы шляпу и швырнула ее на козлы. Затем набрала в ковшик воды и хорошенько вымыла руки и освежила лицо.
– Генри! Сегодня напоим мулов и лошадь водой из бочки, а завтра постараемся расположиться на ночлег поближе к реке.
– А почему это девочка не захотела подойти и познакомиться? – спросил Генри, когда они сели ужинать.
– Ее па сказал, что она очень робкая и дичится незнакомых людей. – Элли сочувствующе покачала головой.
– Возможно, ей пришлось долго жить в такой вот прерии. Ты не произнесешь сегодня благодарственную молитву, сынок? Генри с готовностью кивнул.
– Благодарю тебя. Господи, за то, что помог нам пережить еще один день. Благослови нашу скромную пищу.
– Передай бисквиты сначала Ванессе, Генри, – нежно упрекнула Элли сына, когда он в первую очередь положил три штуки на свою тарелку.
– Ох, ты права, мама! Я опять забыл. Я задумался. Такая жалость, что мы уехали из Доджа, так и не найдя никакой собаки.
– Мы непременно отыщем ее, – пообещала Ванесса.
– Теперь мы не повстречаем собаку аж до самого Колорадо. – Генри вздохнул, словно разочарованный ребенок.
– А у мистера Виснера есть собака, – добавил он.
– Вот и отлично. Надеюсь, она добрая и не покусает тебя. – Элли улыбнулась и добавила: – Но и чересчур доброй нам тоже не надо, так ведь? А-то как же она будет сторожить?
Каждый раз, стряпая ужин, Элли готовила столько, чтобы хватило и на обед следующего дня. После трапезы она убирала еду в кастрюльки с плотными крышками и ставила их в специальный ящик в фургоне. Ванесса в это время мыла посуду, а Генри поил и кормил животных. Все трое четко знали свои обязанности, которые выполняли привычно и споро. Никто не тратил лишнего времени и сил.
– Иногда я думаю, правильно ли мы поступили, покинув родные места, – сказала вдруг Элли, когда они уселись вокруг затухающего костра. – Господи, да разве я могла себе представить эти расстояния? – Она обвела рукой вокруг. – Кто ж знал, что это все такое огромное и… дикое? Я не имела права тащить за собой Генри и тебя, Ванесса. Адам Хилл, возможно, уже успел умереть, он ведь не отвечал на мои письма.
– Только не воображайте сразу самое мрачное, тетя Элли! А то вы сами не знаете, как работает почта в нашей стране!
– Я правда утешаю себя тем, что наверняка отыщется еще какая-нибудь родня. Генри-старший рассказывал, что его брат был одним из самых важных людей штата. И говорил, что ему принадлежит самое большое ранчо… – Голос Элли замер.
– Прекратите изводить себя попусту! Мы уже тысячу раз обсуждали все это. И Генри, и я согласились, что переезд в Колорадо – самый лучший выход для всех нас. Особенно для Генри. Он уже столькому научился в пути! Я, кстати, тоже. Мы увидели жизнь совершенно с другой стороны и другими глазами. И денег на то, чтобы начать где-то новую жизнь, у нас достаточно. А если у Генри еще и родственники объявятся, то вообще все будет отлично. Но мы, конечно же, не станем садиться им на шею.
– Я знаю, что ты сама вызвалась отправиться с нами, но одно дело – сидеть дома на диване и рассуждать о поездке, и совсем иное – когда ты уже в пути. – Элли взглянула на запад, где расстилалась бесконечная прерия. – Не могу не думать, что нас всех ждет там.
– Что бы нас там ни ожидало, хуже, чем в Додже, не будет. Не волнуйтесь, тетя Элли. Пока мы прекрасно со всем справлялись.
– Но в Додже еще действовали хоть какие-то законы. А сейчас перед нами совершенно дикая страна, не признающая никаких Божьих заповедей.
– На Бога надейся, но и сам не плошай, – решительно ответила Ванесса. – А я со своей двустволкой вполне могу за себя и за вас постоять.
Генри молча слушал их разговор. Его беспокоили тревожные нотки в голосе матери. Его медленно соображающий мозг старался понять, что именно ее пугает. Сначала идея поездки привела их всех в радостное возбуждение, но сейчас восторг поутих. Временами он и сам недоумевал, что заставило их бросить родные места, и отчаянно тосковал по с детства знакомым будням фермы: по стаду, теплому уюту коровника, по старине Шепу. Но Ванесса твердо заявила: все это уже в прошлом, а им следует думать о будущем. Она сказала, что в Колорадо у них будет новый дом и что ему, как единственному мужчине в семье, придется много работать, чтобы все у них было не хуже, чем на родной ферме. Работы он не боялся. У него хватит сил на многое. Он умеет трудиться не покладая рук. О Ванессе и матери он сумеет позаботиться.
Генри положил на плечо Элли тяжелую ладонь и заглянул ей в глаза. Лицо его было серьезным, как у настоящего взрослого мужчины, притом красивого мужчины. Но его широко раскрытые глаза были полны тревоги, словно испуганные глаза ребенка.
– Не печалься, мама. Я защищу тебя и Ванессу.
– Знаю, знаю, сыночек. – Ванессе показалось, что голос Элли едва слышно дрогнул.
Когда Ванесса и Генри отправились за мулами, старик и девочка завтракали у костра. Тронулись они еще в предрассветном сумраке, и Виснер последовал за ними. Когда рассвело, они уже выехали на дорогу, идущую вдоль реки Арканзас. День был теплым, но собиравшиеся на юго-западе тучи предвещали к вечеру грозу.
В полдень они подъехали к реке. Ванесса и Генри выпрягли мулов и сводили их на водопой. На обратном пути они повстречались с мистером Виснером, ведущим к реке свою упряжку, и впервые мельком увидели темноволосую девочку в выцветшем, едва доходившем до лодыжек платье. Она мгновенно скрылась, как только заметила их. Под повозкой Виснеров лежала большая рыжая собака, которая молча взглянула на них, но не двинулась с места. Ванесса оглянулась через плечо и заметила, что девочка смотрит им вслед.
– У нас будет еще уйма времени, чтобы познакомиться с попутчиками, – заверила Ванесса Генри, который тоскливо поглядывал на собаку. – А сейчас я слишком проголодалась.
Джон Виснер так и ехал за ними на расстоянии в полмили до самого вечера. И когда Генри свернул с тропы, они тут же повторили его маневр и слегка приблизились. Поднявшийся южный ветер мгновенно уносил пыль, поднимаемую фургоном. Ванесса ехала впереди на лошади.
Позади оставались мили и мили дороги. Впереди – огромное, открытое всем ветрам пространство, земля и травы, куда ни кинь взгляд. Этот мир был малообитаем. С полудня Ванессе посчастливилось заметить лишь одиноко парящего канюка, быстро юркнувшего под кустик тушканчика да переползавшую через дорогу змею. Здесь испокон веков водились гигантские стада бизонов, прерия была их царством много сотен лет. Но однажды здесь появились охотники и начали истреблять этих грузных и грозных животных тысячами. Бизоны выгодно отличались от прочих себе подобных тем, что они постоянно передвигались, позволяя траве снова вырасти, и кроме того, оставляли после себя лепешки помета, которые в высохшем виде использовались путешественниками для растопки костров.
Ванесса внимательно огляделась и решила, что к ночи следует добраться до поворота на Симаррон, Этот печально известный отрезок пути был короче прочих, но проходил по индейской территории. Им решались пользоваться лишь отчаянные храбрецы или безумцы, считавшие, что имеет смысл рискнуть и сократить путь до Санта-Фе на целых двести миль, несмотря на вероятность нападения индейцев и банд скрывающихся от закона головорезов.
Ванессу тревожила погода. Сегодня было первое сентября. В ее родном Миссури прошло бы еще добрых два месяца, прежде чем наступит зима. Здесь же трава уже большей частью превратилась из зеленой в коричневую, а листья деревьев, растущих вдоль реки, пожелтели. Наверное, это из-за очень сухого лета, подумала девушка. Но все равно у них каждая минута на счету, им нельзя терять времени, если они хотят добраться до Джанкшен-Сити до начала зимы.
Когда Ванесса заметила трех всадников, выехавших на дорогу из-за деревьев, она тут же развернула лошадь к фургону, чтобы взять двустволку. Элли молча вручила ей ружье, потом нагнулась и положила между собой и Генри винтовку. Они всегда поступали так, о чем договорились еще в начале путешествия. Генри еще ни разу не приходилось стрелять из ружья, но ведь об этом никто, кроме Ванессы и Элли, не догадывался.
– Помалкивай, Генри, – предупредила его Ванесса. – Просто езжай себе дальше и не останавливайся, даже если они преградят путь. Знай себе погоняй мулов и поезжай прямо на них. Они не выдержат и уберутся с дороги.
– Я сделаю все, как ты меня учила, Ванесса, – заверил Генри, но голос его прозвучал как-то неуверенно.
Троица поджидала их впереди. Ванесса взвела курок. Один из незнакомцев – костлявый смуглый – был в плоской шляпе черного цвета и черной куртке поверх темно-красной рубашки. Второй всадник, совсем юнец, не старше шестнадцати, обладал роскошной песочного цвета шевелюрой. А третий, пузатый толстяк, отличался чудовищно засаленной и грязной одеждой. Из уголка его рта стекала слюна вперемешку с жевательным табаком. У всей троицы к седлам были прикреплены скатанные одеяла.
– Здрасьте, – проговорил толстяк.
Ванесса кивнула и проехала мимо. Она почувствовала, как три мужских взгляда впились в ее прямую спину, и с трудом подавила желание развернуться и взглянуть на них в упор. Она напряженно вслушивалась и мгновенно заметила, когда они тронули лошадей, чтобы двинуться вслед за ней. Когда-то давным-давно она в деталях продумала, как себя вести в подобной ситуации. Действовать придется решительно, безо всяких колебаний, потому что главное – неожиданность. Ванесса была
