О белом медведе замолвите слово...
Белый медведь... За девять лет полевой работы на Чукотке мне неоднократно приходилось встречаться с этим крупнейшим хищником. Но на материковом побережье наши встречи были мимолетны. Приходилось довольствоваться рассказами чукотских и эскимосских охотников, чтением книг и статей С.М.Успенского, С.Е.Беликова, В.Я.Паровщикова. Но большинство литературных сведений носило явно фрагментарный характер. Информация о жизни белого медведя чаще всего добывалась косвенным путем — через мечение, авиаучеты, тропление следов, осмотр снежных берлог. А до запрета на отстрел в 1956 году — и посредством обследования убитых животных.
Жадно внимая рассказам чукчей и эскимосов, я постепенно выяснил, что и этим источникам не всегда можно доверять. Если общая канва события в них описывается достаточно точно, то интерпретация намерений зверя и его последующих действий часто мифологична по своей сути, так как основывается на преданиях, передаваемых из поколения в поколение. Я столкнулся с этим во время изучения моржей на восточной Чукотке, когда некоторые события, происходившие на лежбище или во время охоты на моржей, получали невероятное объяснение в устах местных жителей. Кстати, последнее относится и к рассказам летчиков, полярников, не говоря уж о знаменитой «травле» моряков Севморпути. Ричард Перри в своей книге «Мир белого медведя», переведенной на русский язык в 1974 году, сделал попытку объединить все имеющиеся сведения о жизни этого зверя. В результате книгу с полным правом можно назвать энциклопедией легенд и мифов о белом медведе, так как в ней преобладают сведения именно такого рода.
По крохам собирая информацию, я вдруг обнаружил, что цельного представления о белом медведе у меня не складывается. Никто из наблюдателей и исследователей не пытался проникнуть в психологию зверя, ограничиваясь внешней стороной его жизни. Конечно, сделать это было непросто, ведь только в последние годы численность белых медведей стала возрастать. Еще 10 — 15 лет назад они находились на грани исчезновения, даже встреча с медведем была редкостью, не говоря о длительных наблюдениях за ним. Препятствовал этому и бродячий образ жизни белого медведя. Однако есть в Арктике уголки, где эти звери настолько обычны, что целые периоды их жизни проходят перед глазами наблюдателей. Одно из таких мест — остров Врангеля.
Мне повезло. Начав работу на острове Врангеля в 1989 году, я сразу обнаружил, что у белых медведей есть свои излюбленные участки побережья, где в осеннее время они появляются довольно часто. Самыми привлекательными для них оказались бухта Сомнительная и мыс Блоссом — места береговых лежбищ моржей. И хотя к этому времени моржи не выходили на берега острова уже почти 10 лет, скопище останков этих морских гигантов, погибших в годы существования лежбища, до сих пор служило приманкой для медведей. В сентябре 1989 года на оконечности мыса Блоссом я насчитал более 600 моржовых скелетов. Около десятка медведей регулярно — между удачными охотами во льдах на нерпу — подкармливались рассохшимися шкурами и остатками мяса.
На 1989 — 1991 года пришелся пик солнечной активности, и впервые за многие годы остров Врангеля освободился от сплоченных льдов, кольцо которых не размыкалось в предыдущее холодное десятилетие. В конце августа 1990 года кромка льдов находилась уже в 250 километрах к северу от острова. Теперь моржи не могли устраивать залежки на льдинах и образовали лежбища на традиционных участках побережья. На четырех лежбищах острова их собралось более 130 тысяч — половина всей популяции тихоокеанского подвида.
Для белых медведей отсутствие льдов — ситуация не из приятных. Лишенные возможности охотиться на привычную добычу — кольчатую нерпу, они скопились вблизи моржовых лежбищ. Только на мысе Блоссом в течение сентября и октября устроились на жительство 150 медведей! Кого среди них не было: матерые великаны самцы, подростки, лишь недавно начавшие самостоятельную жизнь, заботливые матери с медвежатами-сеголетками... Но, конечно, более всего было беременных самок, ожидающих осенних снегопадов, чтобы устроить родовые берлоги на склонах прибрежных сопок и залечь на всю долгую полярную зиму.
Сначала вчетвером, а затем и вдвоем с инспектором охраны заповедника Игорем Олейниковым мы полтора месяца провели на мысе Блоссом. Нам довелось увидеть взаимоотношения медведей друг с другом, конкуренцию из-за пищи, игры и драки, и, наконец, охоту на моржей. Некоторых зверей мы научились узнавать в «лицо», самые выдающиеся личности получили имена — и благодаря этому начали раскрываться индивидуальные и типичные черты характера белого медведя.
Весной 1991 года я два месяца работал в западной части острова, отслеживая выход из берлог медведиц с недавно родившимися малышами. На участке в 120 квадратных километров нам удалось обнаружить более 30 берлог. Осенью того же года в течение месяца вместе с Игорем Олейниковым мы наблюдали за скоплением медведей на косе Сомнительной, где пролетевший над лежбищем самолет ледовой разведки посеял панику среди моржей, и те покинули берег, оставив после себя сотню раздавленных сородичей. Такое обилие пищи привлекло медведей со всей округи, и к началу ноября здесь «столовались» уже 77 зверей.
В августе и сентябре 1992 года во время маршрутов на моторной лодке вдоль южного и западного побережья острова мы встретили 252 медведя, причем на мысе Блоссом и косе Сомнительной постоянно находилось от 20 до 40 зверей. А в октябре вместе с Никитой Овсяниковым мы три недели провели на необитаемом островке Геральд, наблюдая за процессом залегания беременных медведиц по берлогам.
Все цифры и сроки работ я привел здесь лишь для того, чтобы читатели могли представить тот фундамент знаний и наблюдений, на основе которого я строю вывод: бесконфликтное сосуществование человека и белого медведя в Арктике возможно.
Да, конфликтов может не быть. И прежде всего это зависит от человека. Прочитав очерк В.Орлова, я заметил, что несчастные случаи происходят исключительно среди двух категорий людей, работающих на Севере,— полярников и военных. И я мог бы добавить еще несколько известных мне подобных происшествий. Почему-то не испытывают проблем с белыми медведями опытные охотники, морские
