избрал лучший способ обезопасить себя от посягательств потенциально бессмертных наследников: он глотал их по мере рождения и хранил в своем животе. Его жена Рея была безутешна, и когда подошел ей срок рожать последнего сына, она с помощью Геи спряталась на Крите, в Диктейской пещере, где и родила Зевса. А чтобы Кронос ничего не заподозрил, ему подсунули запеленутый булыжник, который он и проглотил.
Автобус промчался по краю окутанной туманом долины, у развилки с указателем «Диктейская пещера — 2 км» вновь полез в гору и остановился. Последние метры подъема мы прошли пешком, пока не уперлись в забор с запертой калиткой. Прав оказался англичанин: пещера была закрыта.
— Первого мая профсоюз запрещает работать, — пояснил сторож. — Вы же из России, вы понимаете...
Немцы, французы, англичане поднимались к пещере и, постояв у калитки, разочарованно шли вниз, однако мы не торопились уходить. Лицо сторожа становилось все более задумчивым — с ним происходило то, к чему я уже привык во время визита в Грецию, но чему не переставал удивляться. Я бы не стал говорить о каком-то особенном отношении греков к России — Греция, вообще, исключительно гостеприимная страна, но взаимное притяжение российской и греческой души — обстоятельство несомненное. Сработало оно и на этот раз.
— Хорошо, — сказал сторож. — Только чтобы никто не видел.
Выбрав момент, когда площадка перед забором опустела, он быстро отпер калитку и пропустил нас к пещере. Вход в нее был мрачен, как, наверное, вход в преисподнюю.
Узкая деревянная лестница вела вниз, в пугающую темноту. Сторож раздобыл две тусклых лампочки наподобие шахтерских, пару коптящих керосинок и предложил спускаться гуськом. Пещера оказалась неглубокой, сырой, темной, а внизу еще и тесной. Мы быстро достигли дна и набились в крохотное, заполненное сталактитами и сталагмитами «родильное отделение», где в кромешной тьме появился на свет верховный олимпийский бог.
— Будьте осторожны, — предупредил сторож. Но я уже успел оступиться и промочить ноги.
Наверху, у входа в пещеру, сторож показал нам дерево, на котором в свое время висела колыбелька Зевса, а вокруг нее танцевали Куреты — ангелы-хранители Крита — танцевали, ударяя мечами о щиты, чтобы заглушить плач новорожденного бога. Как известно, им это удалось. Кронос остался в неведении, а Зевс, подросший и возмужавший, пришел к своему отцу и победил его, исполнив тем самым предсказание. Поверженный Кронос изрыгнул всех проглоченных братьев и сестер Зевса, а также запеленутый булыжник, который Зевс водрузил на вершину горы Парнас в назидание потомкам.
Пока мы лазили в пещеру, мир преобразился. Туман над Лассити рассеялся, открыв дивную картину возделанных полей, цветущих яблонь и ветряных мельниц-водокачек. Те грузные каменные мельницы- исполины, которые встретились нам на перевале, остались в другом времени. Это было уже новое поколение мельниц: металлическое, унифицированное, с белыми трепещущими крылышками. Блистающий, радостный облик Лассити затмил грязноватую пещеру — помню, я даже подумал, что для верховного божества можно было бы подобрать пещеру и посолидней.
Однако осенью в Ираклионе, вспоминая Диктейскую пещеру, я уже не сомневался, что она — ТА САМАЯ, хотя доказательств этого, разумеется, не появилось. Изменилось мое отношение к Мифу: его фантастичность перестала возмущать мой разум, и, подобно местным жителям, я научился думать о Мифе, как о чем-то неотъемлемом для Крита и потому допустимом. Во всяком случае, я избавился от снисходительной иронии, с которой слушал весной незамысловатые комментарии сторожа.
— Зевса прятали здесь, пока он не подрос, потом перевели в пещеру Ида, что в центре Крита. Его воспитывали две нимфы, кормили диким медом и поили молоком козы Амалфеи. У наших коз очень жирное молоко. Поэтому Зевс и вырос таким сильным. Он всегда возвращался на Крит, к родной пещере и сюда же привез свою жену Европу, которая родила ему трех сыновей: Радаманта, Сарпедона и Миноса — мудрейшего из всех царей Крита...
Далеко в море качался на зеленых волнах белый катер — или это плыл белый бык, похитивший финикийскую царевну? Я думал о неслучайности Мифа. Зевс, обернувшийся быком, чтобы очаровать и украсть Европу. Посейдон, пославший Миносу в знак его царственной власти белого красавца-быка. Минос, нарушивший обет принести быка в жертву. Пасифая — жена Миноса — воспылавшая к этому быку порочной страстью. И плод роковой страсти — Минотавр, получеловек, полубык — проклятие царя Миноса, кровожадный затворник Лабиринта...
Лабиринт царя
В этот день в Кноссе, некогда столице острова и резиденции царя Миноса, было особенно многолюдно. У Южных Пропилей — остатков древней постройки с колоннами и выразительной фреской на стене — все время толпился народ, и мне никак не удавалось сделать снимок. Когда, наконец, люди схлынули, обнаружилось, что один турист, как назло, все еще маячит между объективом и фреской. Этому седому, прилично одетому европейцу было, очевидно, невдомек, что я уже потерял полчаса: он то подходил к фреске, то отступал. Новая волна туристов уже приближалась, и я почувствовал, что закипаю. Из двух доступных мне языков международного общения — английского и французского — я выбрал второй, решив, что он больше подходит для человека, потерявшего терпение.
— Эй, месье, — крикнул я довольно грубым голосом. — Не могли бы вы хотя бы на минуту взять правее!
