Солнце уже садилось, потемнели корпуса кораблей, а мачты в синем небе ослепительно горели, и мы плыли словно в каком-то странном лесу. И были в том лесу изящные остроклювые птицы — «Falcon» — «Сокол», «Eagle» — «Орел» и беленький бермудский шлюп «Grif», совсем не похожий на мрачного стервятника грифа.
И покачивались на невской волне «Roald Amundsen», «Alexander Von Humboldt», «Marco Polo», «Grosshezzogin Elisabeth», «Regina Germania», — имена ушедших великих путешественников, странников, королей и королев, отданные кораблям, вдохнули и в них нечто человеческое. Впрочем, слово «корабль», как и слово «человек», слишком общее, и мало еще о чем говорит. Другое дело — фрегат, барк, бриг или корвет. Сразу ясно, что это корабли-мужчины — строгие, воинственные, стремительные. Но ведь немало и кораблей-женщин — шхуна, бригантина, баркентина, каравелла. В самом звучании этих слов как бы скрыт характер столь несхожих дам.
Шхуна, например, звучит как-то грубо. Ну что такое ш-ху-на? Для меня — это толстая тетка, торгующая на базаре рыбой. Другое дело — бригантина и баркентина. Красавицы-сестры, стройные, черноокие, тоненькие, талии перетянуты узким пояском, а ноги всегда в ожидании стремительного и пылкого аргентинского танго. А каравелла — это что-то забытое, загадочное, величественное, с кружевами и буклями, вроде таинственной пушкинской графини из «Пиковой Дамы».
Но все корабли, и мужчины, и женщины, любят себя украшать. Украшать огнями и разноцветными флагами. И на груди, под бушпритом, носить, как талисман, резную фигуру.
У мексиканского барка «Cvavtemoc» — индеец в головном уборе из перьев, у баркентины «Shabab Oman» из Омана — какой-то странник араб в чалме, и мало того, все паруса украшены красными кривыми кинжалами, у ирландской шхуны — зря я ее назвал базарной теткой, — она красавица с корзиной цветов! — так вот: ее резная фигура — Марко Поло, держащий в руках земной шар. А у американского барка «Eagle» — корабля береговой охраны — грозный золотой стремительный орел...
Так мы кружили, и кружили, и шли вдоль петербургских набережных, полных очарованием странствий.
Был вечер, мы встали у того же гранитного причальчика на Английской набережной. Стае вроде бы никуда и не уходил, но у него оказался в руках гигантский пакет с сыром, золотистой копченой салакой и замечательным питерским пивом «Балтика». Ужинали при луне, которая, как фонарь, висела на грот-мачте мексиканского барка.
— Володя, — спросил я светлобородого, — мне тогда послышалось, что вы откуда-то с Амура?
— Из Николаевска-на-Амуре.
— А катер откуда?
— Из Николаевска-на-Амуре.
Можно было обалдеть от того, что рассказали Володя и Коля. Да, они гонщики, и на катерах речного класса прошли, вернее, прогнали весь путь от Тихого океана до Атлантики. Только не по морям, а по рекам. Поэтому и сами гонки называются «Пасифик-Атлантик».
Это невозможно представить — через всю Россию, с востока на запад, по всем рекам — только по Амуру 2500 километров, потом по всем великим сибирским рекам — Лене, Енисею, Оби, — пришлось и волоком тащить катера, и сложно было перейти священное море Байкал, — в шторм угодили, потом через европейские реки в Москву-реку, а тут еще Стас их в Питер притащил.
— Да нет, мы сами Стаса уговорили в Москве прийти на катере в Питер, — сказал Володя. — Во-первых, парусники посмотреть, а потом, дело есть. Сюда на регату пришли яхты «Гранд Мистраль». Они на будущий год собираются идти в кругосветное плавание. Это будет совершенно новый принцип кругосветной гонки. Построено 16 яхт типа «Гранд Мистраль», которые будут сдавать в аренду гонщикам. Так что все яхтсмены будут на одинаковых посудинах, и все будет зависеть только от опыта и слаженности команды. Мы уже встречались с Пьером Фелманом, пятикратным кругосветным яхтенным гонщиком, автором этого проекта, и он нам много интересного рассказал об организации гонок. Ведь и мы хотим в будущем устроить международные гонки на однотипных речных катерах. А маршрут уже известен, мы прогнали его — от Николаевска-на-Амуре до какого-нибудь европейского города на берегу Атлантики.
Скорость у нашего «Пасифика» до 80 километров в час. А идти всего пятнадцать тысяч километров...
— Ага, — сказал Стас, очищая золотистую салаку, — всего пятнадцать тысяч. Мужики крепкие. Тут еще народ подойдет. Собираются на «АН-2», на «Аннушке», из Твери в Австралию лететь. Тоже ребята что надо, Серега Николаев и Юра Сукманов. Серега, тот между сосен летает. Я их в Питер на регату притащил, чтобы поснимать парусные корабли с воздуха...
— Стае, я уже обо всем договорился, — донеслось из темноты, и в катер впрыгнул человек.
В неярком свете наших фонарей мне показалось, что кто-то крутит старое черно-белое кино: гладко причесанные, чуть волнистые волосы, черная щеточка усиков и невозмутимое лицо. Ну прямо герой «Знака Зорро», только без шрама. «Зорро» пожал всем руки и представился: «Флориан». Ну конечно, Флориан. А какое еще имя может быть у такого человека?
