таким измазанным, как сейчас, мой черномазый барон.
Ройс улыбнулся, сверкнули белые зубы.
— Сделаю все, что в моих силах, миледи. — Он легко коснулся ее щеки рукой в кожаной перчатке. — Я вернусь вовремя. К самой свадьбе. — И шепотом закончил: — К нашей свадьбе.
— Смотри, не опоздай.
— Обещаю. А теперь про…
Кьяра закрыла ему рот ладошкой.
— Не нужно прощальных слов. Только до свидания, — Она вгляделась в его глаза и повторила тоже шепотом: — До свидания.
Глава 20
Кьяра стояла у входа в храм, в отчаянии твердя себе, что все происходящее с ней — кошмарный сон и кто-то сейчас пробудит ее от этого кошмара.
Она в свадебном наряде — золотистом шелковом платье с длинным шлейфом. В конце прохода между рядами она уже видела священника, и там же стоял жених.
Ее жених. Принц Дамон.
Он смотрел на нее, и взгляд у него был суровее и холоднее, чем обычно, а верхняя губа еще больше вздернута в неестественной, вымученной улыбке.
Ведь Кьяра посмела опоздать на целых два часа! Задержала свадебную церемонию, нарушила весь порядок, выставив его, принца, чуть ли не на посмешище. Впрочем, кто здесь осмелится усмехнуться? Но все равно, девчонка проявила неповиновение и понесет заслуженное наказание. Он ее проучит. Не хватало еще, чтобы с первого дня свадьбы она стала показывать свой нрав! Нет, этого он не допустит!
Кьяра, как могла, оттягивала прибытие в церковь, надеясь… На что она надеялась? Ройса нет и уже не будет — вероятно, он погиб, и никто и ничто не спасет ее от Дамона.
Полумертвая от страха и отвращения, она ступила на серые каменные плиты храма, где курились благовония, а солнечный свет проникал сквозь изумительно красивые витражи и где с самого утра тихо пел хор, специально доставленный из папской резиденции, Авиньона.
Кьяра продолжала молить Бога, чтобы Он пробудил ее от кошмара. Прямо сейчас. До того, как все станет еще ужаснее и невозвратнее.
«Проснуться! Я хочу проснуться!»
Но она не спала. Все это был не сон, а кошмарная явь. Настолько же реальная, насколько реальными были надетая на нее королевская мантия, корона на голове, усыпанная драгоценными камнями, а также придворные и прочая знать в праздничной одежде, в шелках и бархате, толпившаяся уже два с лишним часа в нетерпеливом ожидании невесты.
Явью были и те девять дней, в течение которых она ждала возвращения Ройса, молилась и плакала по ночам. Но особенно горько сегодня утром.
С остановившимся взглядом, едва дыша, прошла она по проходу между скамьями к алтарю. К своей неотвратимой судьбе.
И с каждым шагом ужасные видения, стоявшие перед глазами все эти дни, становились рельефнее и ярче. Как будто здесь, прямо в церкви, возвышалась та черная страшная скала, которую должен был одолеть Ройс. Вот он взбирается на нее, но спасительные веревки рвутся и лопаются на острых камнях, и он падает вниз, к подножию, и застывает там, окровавленный, бездыханный.
Она не знала, что с ним случилось на самом деле, но чувствовала: нечто страшное. От тех, кто отправился за принцем Матиасом, ни она, ни Мириам не получили никаких вестей.
Словно всех их поглотила ненавистная утроба Рудных гор. Черной скалы Гунлауг.
Той, что делает женщин вдовами.
Слезы повисли у нее на ресницах. Она не утирала их. Золотые с красным знамена — внутреннее убранство храма — задрожали перед глазами.
Даже подойдя вплотную к алтарю, чувствуя, что взоры всех присутствующих устремлены на нее, она не переставала ждать чуда. Надеяться, что Ройс сейчас или мгновение спустя ворвется в храм и спасет ее. Как делал не один раз за последнее время.
Спасет и увезет отсюда. Из этого замка. От этого человека.
Но Ройс не появлялся.
Она была совершенно одна.
Даже Мириам с ней не было: Дамон запретил слугам присутствовать на бракосочетании.
Недалеко от алтаря она увидела знакомых стражников, Хедвина и Ярека. Они были в ряду с другими воинами, стоявшими по сторонам церкви, — все в шелковых одеждах, с алебардами, долженствующими символизировать власть и могущество их повелителя принца Дамона.
Кьяра встретилась взглядом с Яреком и, увидев в его глазах немой вопрос, тихонько качнула головой. Он поймет, что Ройса и его спутников нет и не нужно предпринимать никаких внезапных действий против принца Дамона, ибо они обречены на провал.
Ей остается только одно — выполнить супружеский долг, подчиниться Дамону и тем уберечь свой народ и народ Тюрингии от новых жертв и лишений.
Она уже приблизилась к жениху, стоявшему у алтаря, и тот грубо схватил ее за руку. Волчий оскал должен был изображать радость соединения с невестой, но хватка была злой и болезненной — он сердился на нее за опоздание.
Нет сомнения, он может прибегнуть и к другим способам выражения своей озлобленности, когда они останутся наедине. Что ж, она все вынесет.
У нее закружилась голова, она словно провалилась куда-то, когда хор закончил песнопение и священник начал говорить на латыни. Слова доносились откуда-то издалека, она с трудом понимала их. В голове звучала лишь одна фраза, которая постепенно заполнила все пространство собора.
«Ройса нет в живых. Ройса нет в живых».
Ей стоило больших усилий удержаться на ногах, плиты пола как будто проваливались под ней. С удивлением она ощутила, что сердце еще бьется, потому что все силы, казалось, оставили ее. А также последние крупицы смелости. И надежды.
Священник дошел до того места в церемонии, когда наступает пора для невесты произнести супружескую клятву. Он задал сакраментальный вопрос насчет того, согласна ли она взять этого мужчину себе в мужья.
Кьяра взглянула на Дамона, не заботясь о том, что можно было прочитать сейчас в ее глазах. Все, кроме согласия.
«Нет! — кричало ее существо. — Только не он. Нет! Никогда».
— Согласна, — произнес ее голос.
Дальше все было как в тумане. Бесконечная месса, яркий солнечный свет при выходе из собора, приветственные звуки труб, радостные крики людей, которых Дамон повелел собрать и расставить вдоль дороги на обратном пути во дворец; назойливый гул в огромной пиршественной зале.
Кьяра не помнила, как оказалась за свадебным столом, на помосте, рядом со своим супругом. Оба восседали в огромных резных креслах. Испытывая удушье, она ничего не могла есть, и многочисленные яства, стоявшие перед ней, оставались нетронутыми.
Лишь один раз позволила она себе остановить взор на массивных дверях, молясь, чтобы сейчас показался тот, кого она ждала. Но уже не ждет. Поздно.
Никто не появлялся в проеме дверей. Только стражники бессменно находились там.
Не осталось ни искры надежды. Все они угасли одна за другой.
Ройс мертв. И его сподвижники тоже.
Ее охватило безысходное отчаяние. Скользя глазами по лицам сидевших за столом, она нашла Мириам. Та едва заметно качнула головой, что означало: у нее тоже никаких вестей об ушедших, в том числе о Ландерсе, кто ей дороже всех других.
В последние дни Кьяра была очень откровенна со своей наперсницей, поверяя ей все тайны своих отношений с Рейсом, начиная с их отъезда из аббатства холодным зимним днем.
Святая Дева Мария, неужели все это произошло только месяц назад? Как она невзлюбила его с первого взгляда! Как он ее раздражал!
