К ужину Гэбриел не спустился. Леди Стоукфорд за него извинилась, объяснив, что он плохо себя чувствует, и улыбнулась Кейт, словно подбадривая ее. Кейт страстно желала сказать ему, что готова принять его предложение. Ей хотелось обнять его, поцеловать его рану, чтобы боль отступила, и почувствовать себя счастливой. В Кейт еще жила мечтательная девочка, и она желала услышать от него слова любви и нежности.
Она уже хотела постучать в дверь, но вдруг заколебалась. Что, если он спит? Не стоит его тревожить. Он нуждается в отдыхе и покое.
Кейт повернулась и направилась в свою комнату на другой половине дома. Ступени скрипели под ее ногами, слабый аромат меда витал в воздухе. На столе стояла зажженная лампа. Надо будет внимательно рассмотреть портреты, развешанные на стенах. Ей хотелось осмотреть каждую комнату, каждую тумбочку. Как же ей хотелось стать женой Гэбриела, хозяйкой этого прекрасного дома, где будут играть их дети.
Из гостиной донесся веселый смех. Там папа и Мег и другие обсуждали произошедшее. Дядя Натаниэль ухаживал за леди Стоукфорд, она охотно принимала его ухаживания. Если бы она могла быть так же счастлива, с грустью подумала Кейт. Она должна поговорить с Гэбриелом, убедиться в том, что он не раздумал на ней жениться.
Дойдя до своей комнаты, она оглянулась, хотя повороты коридора скрывали его дверь. Думал ли он сегодня о ней?
Жаждал ли ее общества, испытывал ли такую же страсть, как она. Вряд ли. Но она готова довериться ему и будет счастлива. Будет жить сегодняшним днем, наслаждаясь дарами любви.
Она вошла в спальню и закрыла за собой дверь. В камине горел огонь, освещая лишь часть комнаты. Кейт подошла к камину, помешала дрова и вдруг заметила какую-то блестящую вещицу.
Богиня!
Ошеломленная, Кейт уставилась на статуэтку с бриллиантовыми глазами и обнаженными чреслами. Большой алмаз сиял в темноте.
Она оглянулась, и взгляд ее скользнул по мужчине, лежавшем на кровати. Он был очень бледным.
– Гэбриел!
Он повернулся к ней:
– Я ждал вас, моя дорогая.
Не веря своим глазам, Кейт подбежала к кровати и дрожащими руками поставила свечку на столик. Он был, как всегда, прекрасен, и Кейт задрожала. Она коснулась его щеки:
– Ты такой горячий. У тебя жар.
– Только из-за тебя. – Взяв ее за руку, он поцеловал ее ладонь.
– Тебе нельзя быть здесь, – прошептала она. – Ты должен отдыхать.
– Но я ведь в постели, не так ли? Я поправлюсь намного быстрее, если ты за мной поухаживаешь. – Гейб взял ее за руку и усадил на кровать.
– Тебе больно?
– Ужасно, – улыбнулся он. – Мне нужна сиделка.
– Тебя следовало бы окатить холодной водой, – сказала Кейт, подтянув одеяло до самого его подбородка. – Не ожидала так скоро увидеть богиню.
Он отдернул одеяло.
– Благодари Бикелла и Ашрафа, – сказал он. – Это они выловили статуэтку. Чтобы порадовать тебя и твоего отца.
– И тебя. Гэбриел, я была не права, утверждая, что богиня принадлежит мне. Она принадлежит тебе и папе.
– К черту статуэтку. Я должен сказать тебе кое-что. Очень важное.
– То же, что я сказала тебе четыре года назад?
– Да. – Он расплылся в улыбке. – Но есть некоторые нюансы.
– Понятно. Тогда я пришла к тебе в постель, теперь ты – ко мне. Тогда мне было шестнадцать, а тебе двадцать шесть.
– Ты забыла самое главное. – Гэбриел посерьезнел. – Тогда ты сказала, что любишь меня.
– Да, сказала. – Она отвернулась.
Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
– Но я ничего не ответил. Отвечу сейчас. Я люблю тебя, Кейт.
Как долго она ждала этого признания!
– Я тоже люблю тебя, Гэбриел.
Он погладил ее грудь, но она оттолкнула его руку.
– Надо кое-что обсудить...
– Разумеется. – Теперь его рука скользнула ей под юбку, и он стал ласкать ее ноги. – Я больше не хочу пробираться в твои покои тайком. Не собираюсь крутить с тобой роман под носом у твоего отца.
– Но именно это ты сейчас делаешь, – сказала она с улыбкой.
