— Прекрати нести чушь, — сказал я раздраженно. — Думаешь, что ты в каком-то дешевом триллере? Ты рискуешь тюрьмой за хакерство — и не ори на меня, потому что так они это и называют, — но это все.
— Иди на х… братка, — возбужденно проорал он. — Не будь таким наивным! Думаешь, это игра? Я говорил тебе… эти м…ки не собираются идти в полицию. Неужели ты ни х… не видишь, чувак? Я сделал худшее, из всего, что можно сделать… Я опроверг на х… их филантропию, чувак! Я усмехался над ними, б… пока они делали вещи в духе Матери Терезы, а этого они, б… не могут выносить!
Я волновался за него. Он был в полном бешенстве, в дальнейшем даже и близко не подходя к дискуссии, просто брал какую-то мою фразу в качестве отправной точки для обсуждения некоего безумного заговора.
Он посылал мне странные, неполные email'ы, в которых почти не было смысла. Некоторые из них были просто предложениями: «Им это понравится» или «Я покажу им, что это в действительности значит».
Некоторые были длиннее, словно вырезки из середин работ, находившихся в процессе выполнения, наполовину законченные заметки и обрывки программ. Некоторые были искаженными статьями из энциклопедий, о международной политике, об online'овой демократии, о компьютеризированной инвентаризации супермаркетов, о квошиоркоре и других видах недоедания.
Медленно, со скрытым изумлением и страхом, я начал сплетать эти ниточки вместе. Я осознал, что то, что выглядело как лоскутное одеяло из безумных угроз и нелепых гипербол, было чем-то большим, чем-то, объединенным странной логикой. Благодаря этим частичным обрывкам, этим подсказкам и шуткам, до меня начал доходить смысл того, что запланировал Эйкан.
Я от этого отпирался.
Я отчаянно пытался не поверить в это, это было просто слишком серьезно. Мой ужас был окрашен благовейным страхом даже перед тем, что он смог выдумать такой план, не говоря уже о вере в то, что у него были все навыки для того, чтобы заставить его работать. Это было крайне невероятно. Это было ужасающе. Я знал, что он сможет сделать это.
Я бомбардировал его телефонными звонками, на которые он никогда не отвечал. У него не было звуковой почты, и мне оставалось лишь ругаться и слоняться из комнаты в комнату, абсолютно неспособному достучаться до него.
«Голоду Конец» какое-то время хранил зловещее молчание. Он работал без перебоев по крайней мере три недели. Эйкан воздвигал свой последний план. Я сходил с ума. Во всем чувствовалось безумное напряжение, это был словно какой-то маниакальный кошмар, я все время думал об Эйкане и его планах и заговорах. Я был напуган. Наконец, в десять минут одиннадцатого воскресного вечера, он позвонил.
— Чувак, — сказал он.
— Эйкан, — сказал я, и вздохнул, затем, запинаясь, произнес то, что хотел сказать. — Эйкан, чувак, ты не можешь этого сделать, — сказал я. — Мне плевать насколько ох. тельно ты их ненавидишь, чувак, они просто кучка либеральных идиотов и ты не можешь сделать это с ними, оно попросту того не стоит, не сходи с ума…
— Заткнись, чувак! — проорал он. — Просто заткнись, ради е. ного бога! Слушай сюда! — он снова назойливо шептал.
Я внезапно осознал, что он был напуган.
— У меня нет е. ного времени, братка, — сказал он настойчиво. — Ты должен приехать сюда, ты должен помочь мне.
— Что происходит, чувак? — сказал я.
— Они идут, — прошептал он, и что-то в его голосе заставило меня похолодеть.
— М..аки провели меня, — продолжил он. — Они продолжали высматривать, словно все еще искали, но они оказались лучше, чем я думал, они вычислили меня сто лет назад, они просто подгадывали момент, а потом… а потом… Они уже едут! — он прошипел последнее предложение, словно проклятие.
— Эйкан, — сказал я медленно. — Эйкан, чувак, ты должен прекратить нести эту безумную хрень, — сказал я. — Полиция едет…?
Он почти завопил от злости.
— Черт тебя, б… подери, ты меня не слушаешь? Любой м…ла может справиться с полицией, но за моей е. ной головой охотится эта богодельня! — Oн был в ужасном состоянии.
Он пригласил меня к себе домой, осознал я. Впервые за пять лет он готов был поведать мне, где живет. Я пытался вклиниться в его диатрибу.
— Я знаю такую херню об этих ублюдках, в которую ты бы не поверил, чувак, — стонал он. — Словно какие-то е. ные паразиты… Тебе не любопытно, что за м…ки так живут?
Я сумел прорваться.
— Что я могу сделать, чувак? — сказал я. — Ты хочешь, чтобы я приехал?
— Ага, чувак, пожалуйста, помоги мне унести мою жопу на х… — сказал он.
Он назвал адрес минутах в двадцати ходьбы. Я выругался на него.
— Все это время ты был рядом, — сказал я.
— Только, пожалуйста, поторопись, — прошептал он и разорвал соединение.
Дом Эйкана стоял на улице непримечательных сооружений из красного кирпича, и я несколько секунд всматривался в него, пока не увидел, что что-то было не так. Окно, выходившее на фасад, было выломано, а края занавесок словно водоросли развевались через дыру. Крича, я пробежал последние несколько футов. Никто не ответил на звонок. Я постучал в дверь, и выше по улице и напротив зажегся свет, но к его двери никто не подошел.
Я заглянул внутрь через дыру. Я осторожно ухватился за раму с остатками стекла и забрался в Эйканов дом. Неглубоко дыша, я стоял, шепча его имя снова и снова. Звук моего собственного голоса был очень слаб. Это напугало меня, такой незначительный звук в той тишине.
Это была крошечная халупа, странная смесь бардака и анальной привередливости. Гостиная, совмещенная со спальней, была забита полками типа Икеевских, туго заполненными внимательно отсортированными журналами и софтом, все четко выстроено. В углу была коллекция необычайно мощного компьютерного железа, компактная небольшая локальная сеть, с принтерами, сканнерами, модемами и мониторами, вклиненными под невероятными углами. Кофейный столик вызывал отвращение окурками и немытыми чашками. Я был абсолютно один.
Я быстро проходил по всем комнатам, снова и снова, взад и вперед, словно я мог бы пропустить его, стоящего в углу. Словно если бы он мог ждать меня для того, чтобы я нашел его. Кроме разбитого окна, не было ни единого признака беды. Я ждал и хандрил, но никто не приходил.
Спустя несколько минут я увидел апатично мне мигающий зеленый огонек и осознал, что его главный компьютер находился в sleep-режиме. Я нажал Enter. Монитор загорелся, и я увидел что запущена почтовая программа Эйкана.
Его ящик был пуст, за исключением одного сообщения, которое пришло тем же вечером раньше. Он было помечено, как от ГК. Я почувствовал медленный, холодный прилив адреналина. Я медленно протянулся и кликнул на сообщение, открывая его.
«Мы очень разочарованы тем, что вы не считайте нашу миссию по улучшению жребия голодающих мира достойной,» — прочел я.
«Мы активно пытаемся помочь беднейшим людям на земле, без всяких затрат со стороны наших пользователей. Мы считаем это выигрышной ситуацией для всех сторон. В конце концов, без нас у бедных и голодных не было бы голоса.
То, что вы не разделяете наше виденье и находите необходимым подрывать нашу работу, является причиной нашей великой печали. Как видите, мы смогли отследить вас через саботаж нашего сайта. Мы не верим, что ситуация удовлетворительно разрешилась бы с помощью судов вашей страны.
Мы думаем, что единственно разумным будет проинформировать вас о том, что мы очень серьезно воспринимаем ваше поведение. Мы должны считаться со своей миссией, и мы не можем впредь позволять вам ставить под угрозу те жизни, ради которых мы так тяжко трудимся.
Мы намерены обсудить этот вопрос с вами. При личной встрече.
Сейчас.»
