Прощаясь с Петербургом, президенты совершили прогулку по Неве. Когда планировалось посещение северной столицы, прогулка рассматривалась как развлекательная. Но ввиду невообразимых обстоятельств, прогулка приобрела особый смысл: не свадебное путешествие, но - как бы сказать - помолвочное.
Два президентских штандарта полоскались над катером. Догадливый капитан сумел их так расположить, что штандарты, скрещиваясь, образовали не то новый государственный символ, не то свадебный вензель.
Свиты охватило мистическое чувство - прикосновение к истории. Оживали
народной. Пожалуй, только Амур не ощутил мистического вздоха истории - он сидел около новых хозяев, как если бы они были не президенты, а преуспевающие домовладельцы, у которых всегда полны холодильники и которых очень уважают соседи.
Заходящее солнце исправно золотило шпиль Петропавловки. Оксана склонила голову на плечо своего суженого.
- А говорят, к тебе утром бывшая жена заходила, - сказала она нараспев.
- Заходила, - охотно подтвердил Стрельцов.
- И что же сказала хорошего?
- Грозила и тебя увести в 'Дочери Рамы'. Слыхала о таких?
- Ты испугался?
- Нет. Я в тебе уверен. Да и не отпущу, держать буду.
- А ее - держал?
- Да не очень. Пустил дело на самотек, - не то что приврал, но все же сместил акценты Стрельцов.
Он никогда и вообразить не мог, что Рогнеда уйдет в 'дочери'. Если б вообразил, стал бы держать - тогда.
- И больше ничего она не говорила?
- Достаточно по-моему: пригрозила тебя увести!
- А себя назад в жены не предлагала? Обратно?
Интуиция у нее - или информация?
- Заикнулась слегка - но это уже совсем несерьезно.
- А чего ж ты, милый, молчишь про ее заикание?
- Я привык в президентстве: выделять главное и отбрасывать второстепенное. Угроза увести тебя - это главное. Я хотя не верю, но меры приму. А остальное - частности.
- И ты совсем-совсем этой частностью не увлекся?
- Ни на одну тысячную часть сердца!
Оксана улыбнулась молча. А Стрельцов понял, что его ждет полноценная семейная жизнь - со всеми неизбежными нюансами.
Мэр Мурин, граф Невский, вздохнул на ухо Огуренкову - Феоктист все еще не знал своей участи:
- Воркуют. Я и сам молодею, глядя на них... Кстати, вы ведь все знаете, скажите мне: сын графа как называется? Виконт?
- Во Франции - виконт. А в России виконты как-то не прижились. Шереметев был граф, и сын его сразу - 'молодой граф'. Не знаю, какую традицию предпочтет пани-президентка: французскую или русскую. Ведь она вас посвятила от имени Украины, а Украина от своего начала до наших дней никогда собственных графов не имела, вы - первый.
- Что же мне в Петербурге графом зваться нельзя? На Украину за этим ездить?
- Ничуть! Хвостов был сардинским графом, а его все в Петербурге титуловали. Сам Пушкин: 'Граф Хвостов уж пел бессмертными стихами несчастье Невских берегов'. Поясняйте же нам ваши невские берега, граф.
140
Стрельцов чувствовал себя выразителем воли народной - впрочем, как всегда. Женитьбу его поддержали левые и правые, лиловые и оранжевые, предприниматели и профсоюзы, мистики и рационалисты, верхние и нижние, милитаристы и пацифисты, молодежь и ветераны, сыщики и мафиози - все равно желали заключить в объятия прекрасную Украину, но коли не могли они все сразу, они радостно делегировали свои желания ему, выразителю всеобщих чаяний - президенту Стрельцову.
141
Несколько неожиданно, но и на Украине Личко получила почти полную поддержку.
Оказывается, личная уния очень устраивает всех. Ведь ни одним правом, ни одним законом, ни одной статьей Конституции - всем, из чего состоит государственный суверенитет - Украина не поступилась. Все при ней. Но при этом приятная уверенность, что пани-президентка всегда склонит своего супруга к каким- нибудь неформальным привилегиям и послаблениям. Суверенитет сохранялся, но страдательная его составляющая как бы скрадывалась. Когда нужно - он есть, когда не нужно - его нет. Как сформулировал Билибин: 'Да здравствует суверенитет в лучшем смысле слова! Да сгинет суверенитет в худшем смысле слова! Аминь'.
142
Стрельцов приказал встретить себя с Корнеем Краюхиным.
Потентантам вообще прилично встречаться с писателями. Екатерина встречалась с Державиным, Николай - с Пушкиным, другой Николай - с Аверченко. Сталин - встречался. Хрущев - очень даже встречался, Брежнев чуть ли не сам вступил в Союз писателей. И последующие тоже не чурались. Художники такой постоянной протекцией похвастаться не могут. Причина, по-видимому, в том, что художник - профессия немая, а писатель - говорящая, как и политик, как и попу... популярный певец.
Краюхин оказался вовсе не похож на живописного богемного интеллигента - лысенький, толстенький, а вместо очковой оправы - синяк под глазом.
- Сосед у меня, понимаете ли, алконавт. Так что извините.
Стрельцов отмахнулся от подробностей:
- Вы написали 'Новую русскую рулетку'?
- В соавторстве, Александр Алексеевич, в самом тесном соавторстве. Можно сказать, литобработал за Святославом Рюриковичем.
- Знаю я ваше соавторство! Вы же - закулисный юморист. Под Хазарова тоже подтекстовываете. А известились ли вы, что ваша 'Рулетка' попала в руки опасных преступников? Похитителей самого алфавита! Единственной нашей кирилицы!
- Не известился. Писатель, знаете ли, за издателя не ответчик.
- А что они вас на латинице издавать собрались, тоже не извещены?!
- Не извещен, но поддерживаю. У нас сейчас весь Невский на латиницу переведен на всех вывесках. И Тверская. И Ямская. Очень торговле способствует.
- Так вот известитесь, что ваши издатели задумали украсть у нас кирилицу. Вместе с мефодицей. Мы их схватили за руку в самый последний момент!
Стрельцов ожидал, что Краюхин выразит ужас - хотя бы ради приличия. Но писатель остался безмятежен.
- По мне, понимаете ли, пусть хоть иероглифами печатают. Даже не китайскими, а египетскими. Лишь бы печатали и продавали.
- Иероглифами вас никто не прочитает - тиража не соберете, - машинально отметил Стрельцов. И спохватился: - Иероглифы чужды нашей народной душе. Хотя лучше уж иероглифы, чем латиница!.. Я предлагаю вам, Корней Карпович, полную поддержку, если вы вернетесь в кириллицу. Скажем шире - в кирилло-мефодицу.
- А в чем выразится ваша полная поддержка, позвольте уж тоже известиться?
- Вашего кириллицкого издателя я лично освобожу от налогов, пошлин, сборов, прибавленной стоимости, акцизов, пеней, начислений, отчислений, страховых взносов, кредитных ставок, штрафов и обязательных экземпляров.
Стрельцов ожидал бурной благодарности, но Краюхин почесал синяк, похожий на очковую оправу, и вздохнул:
- Обязательные экземпляры можете оставить. Только у меня лучше личная просьбишка будет, знаете
