И, повернувшись к присутствовавшей здесь же маркизе д'Юрсель, Шиврю произнес с улыбкой:
— Две дамы, путешествующие сами, нуждаются в сопровождающем кавалере. Я бы хотел им быть, если позволите.
Галантность Шиврю смягчила настроение г-жи Монлюсон.
— Ну, если так и если вы нам будете повиноваться, — сказала она, — мы разрешим вам сопровождать нас. Клятва не относилась к вещам, смущавшим Сезара.
— Неплохое начало, — сообщил потом Шиврю Лудеаку. — Остается ждать случая повернуть все в свою сторону.
Таким случаем явилось прибытие д'Арпальера с Карпилло.
Однажды вечером капитан предстал перед Сезаром и Лудеаком.
— Наконец-то! — воскликнул Лудеак. — А я уже начал побаиваться, как бы чего не вышло…
— Чего-же? — удивился авантюрист. — Что я не приеду? Думать так — значит, не знать меня. Куда я собрался, туда и прибуду. И я пройду всюду. В качестве же спутника дайте мне возможность мстить, в качестве руководителя — возможность ненавидеть.
— Знаете, — перешел к другой теме Сезар, — у нас мнение, что мы можем отправиться в путь в любой момент, ибо нами руководит желание мадемуазель де Монлюсон.
— А у неё нрав импульсивный, — подхватил Лудеак.
— И три — четыре хорошо вооруженных лакея, — добавил Шиврю, внимательно глядя в глаза капитану.
— У меня будет достаточно людей, чтобы сделать их смирными, — ответил тот. — Но вы не учли, что к ней подходит помощь… О, не беспокойтесь, это всего лишь женщина, принцесса Мамьяни.
Тут шевалье вскрикнул от изумления. Откуда же она? С какой целью едет сюда? С кем? Пришлось капитану разъяснить все детали.
— Кстати, — добавил он, — Паскалино нам больше не помешает. А мое войско будет готово к восходу солнца хоть завтра.
Вечером Бодуэн д'Арпальер вместе с Карпилло отправился вербовать негодяев по трактирам в свою команду. Таких в Зальцбурге был избыток. На углу одной площади они наткнулись на подходящее заведение и вошли внутрь.
За длинным столом сидела нелепая кампания, игравшая в карты, пившая вино и распевавшая песни. То были авантюристы всех мастей и дезертиры всех национальностей. (Снова обращаюсь к тебе, мой юный читатель! К семнадцатому веку Священная Римская империя германской нации была уже совсем не та, что в десятом. Но связи с прежними территориями, конечно, оставались. А граница… Да разве были такие границы, как сейчас! Всяк, кому было не лень, мог их пройти. Многие стремились попасть в центр Европы, где можно было добиться почетной славы и богатства честным путем, и ещё больше богатства и сомнительной славы — путем нечестным. С другой стороны, тогдашний баварец, например, был больше баварцем, чем сейчас, как нынешний наш пикардиец был больше похож на пикардийца. Так что тогда европейские страны казались более многонациональными, чем сейчас.)
— Пожалуй, то, что надо, — вполголоса произнес капитан, обращаясь к Карпилло.
Он вытащил из кармана туга набитый кошелек и бросил его на стол. Десяток пар глаз тут же уставились на него.
— Кто из вас такой храбрый, чтобы заработать кое-что из этого кошелька? — громко спросил капитан. — Я знаю человека, который даст такую возможность.
Восемь человек закричали, перебивая друг друга:
— Я, я, я!
— А можно и так! — вдруг прорычал один застольный гигант и протянул было руку к кошельку.
Но капитан успел тигриным прыжком опередить его и схватить за руку железной хваткой, да такой, что гигант вскрикнул от боли.
— Пойми хорошенько, — прошипел капитан, — я даю, но не позволяю обворовывать меня.
Он отпустил соперника, открыл кошелек, вынул золотой экю и положил его в онемевшую руку гиганта, произнося:
— Вот, это тебе, но с условием, которое ты сам примешь.
— Загибаю угол! — ответил гигант. — Следую за капитаном, куда он поведет!
— А вы, друзья, принимаете это условие? — обратился капитан к остальным.
— Да, да! Вы командуете, мы подчиняемся, — был общий ответ.
Лишь один из банды высказал особое мнение:
— Принимаю условие, но с оговоркой — идти за капитаном только там, где есть вино. Пиво вредит моему желудку.
— Как тебя зовут? — спросил капитан.
— Пенпренель.
— Оговорка принимается.
— Ура! Я с тем, кто меня напоит.
Капитан осмотрел каждого и отобрал наиболее могучих. Им он сказал:
