условились встретиться в восемь... И ровно в восемь выходит Викентий Аркадьевич, а рядом с ним здоровенный малый, обвешанный сумками и рюкзаками. Увидел Струмс меня, махнул этак небрежно рукой, подзывая, а сам - к 'Победе', что стояла у гостиницы. И детина с сумками за ним.
- Знакомьтесь, Митя, - говорит Струмс, - это мой ассистент Николай Егорович Белов, можно просто Коля.
Коля молча сует мне руку, грузит вещи в 'Победу', садится за руль, и мы трогаемся. Вернул я ему книгу и вопрос задаю:
- А сами-то вы, Викентий Аркадьевич, что думаете обо всей этой истории?
- Что думаю? А ничего... Приедем на место, там и думать будем.
И вот мы в Лиходеевке. К моему удивлению, остановились не в деревне, а, отъехав от нее с полкилометра, заехали в лес и расположились на небольшой уютной поляне. Коля достал из багажника палатку, да какую-то хитрую, какой я никогда не видел. Яркую, просторную, с тентом, матрацы надувные. Словом, все иностранное. Быстренько, сноровисто все установил. Загляденье.
- Поживем денек-другой на природе, - говорит Струмс. - Чем в душной избе с тараканами да клопами, лучше на свежем воздухе, вон кругом какая благодать.
Перекусили наскоро. А потом профессор с ассистентом в лес собрались. Взяли свои сачки для ловли бабочек, снасть всякую.
Потом гляжу - у Коли какая-то штука вроде миноискателя, с наушниками, только компактнее. '- А это что, - спрашиваю, - у вас такое?
- Это, - говорит Струмс, - прибор для определения геомагнитных полей.
- Так вы же не физики.
- Не физики, - подтверждает профессор, - но чтобы вы знали, молодой человек, именно в местах геомагнитных аномалий и водится бабочка, которую мы ищем. Такова особенность вида 'мертвая голова'.
Ну что ж, объяснили мне популярно, я и доволен. Перед уходом профессор мне говорит:
- Вы, Митя, далеко от машины не уходите, мало ли что...
- А я, Викентий Аркадьевич, в деревню хотел сходить.
- Зачем это?
- Ну так, поговорить с местными жителями, поглядеть, что за Лиходеевка такая.
- Вот что, Митя, - говорит профессор, - мы с вашим директором договорились, что вы полностью поступаете в мое распоряжение. Так вот я очень прошу, даже настаиваю, выполняйте то, что я вам сказал, без меня никаких самостоятельных вылазок не предпринимайте.
- Да что за таинственность такая! - возмутился я.
- Я настаиваю, - тихо повторил профессор, и было что-то такое в его тоне, что я замолчал.
Тут подошел ассистент Коля, молча, как-то сбоку посмотрел на меня, точно примеривался, как бы половчее ударить.
- Вы не обижайтесь. - Профессор потрепал меня по плечу. - Вы нам скоро понадобитесь и не пожалеете, что поехали.
Ушли они. 'Эге, - думаю, - да они меня вместо сторожа взяли'. Но делать нечего. Походил по полянке, залез в палатку, повалялся на надувных матрацах. Взял книжку, почитал...
Стемнело, тут и они появились. Профессор идет веселый. Напевает что-то.
Я с расспросами не лезу, тоже молчу. Разожгли костерок. Достал Коля провизию, гляжу, коньячок появился. А вечер тихий, одним словом, удовольствие полное.
- Ты бы, Митя, без лирики, - перебил рассказчика Забалуев, - время позднее, Валентина Сергеевна устала.
- Нет, нет, Митя, рассказывайте все, что считаете нужным, - воскликнула Валентина Сергеевна. Она настолько заинтересовалась, что забыла обо всем на свете.
- Продолжаю. Так прошло два дня. Струмс и Коля с утра уходили в лес, возвращались затемно, ничего определенного не рассказывали. Мне чертовски надоело такое времяпрепровождение. Тем более ни одной живой души за это время в лесу не встретил. Но я молчал.
На третье утро профессор приказал мне идти с ними. Конечно, не приказал, а попросил, но все равно сказано это было человеком, привыкшим повелевать. Я давно понял, что и Струмс, и Коля, конечно, не энтомологи, но, кто они на самом деле, определить не мог.
Утром мы отправились в путь. На этот раз никаких сачков не взяли, а кроме давешнего прибора, похожего на миноискатель, прихватили два небольших ящика, наподобие тех, в которых носят геодезические инструменты. Кроме того, из багажника 'Победы' Коля достал две саперные лопатки и тоже взял их с собой.
Идти пришлось довольно долго, примерно часа полтора. Мои попутчики дорогу знали хорошо и уверенно шли через лес. Лето было в самом разгаре, и среди травы и опавшей хвои мелькали кустики земляники со спелыми сочными ягодами. Наконец лес поредел, и мы вышли на огромную поляну. Я сразу понял, что перед нами кладбище, то самое, описанное в 'Сонмище демонов черных и белых'. Да, да, Валентина Сергеевна, именно на нем вы и были. Но только подошли к нему с другого края, со стороны болота.
Итак, вот оно, таинственное кладбище, место жутких происшествий. Признаюсь, я испытывал не совсем приятное чувство, ступая на его территорию. Однако мои спутники никаких эмоций не выражали. Они молча шагали среди могил и надгробий.
Я поотстал. Кругом было столько интересного. Ходил среди запустения, пока не услышал окрик:
- Эй, Митя, давай сюда!
Мои товарищи стояли возле приземистого кирпичного строения, оказавшегося склепом дворянского рода Кокуевых. Среди имен, высеченных на черной мраморной доске, было и имя моего знакомца: 'Иван Аполлонович Кокуев - майор от инфантерии, герой Крымской кампании'.
- Вот где похоронен отставной майор Кокуев, - сказал Струмс. - В месте так любезном его меланхолической душе. А возлюбленная его, девица Дарья Сурина, совсем недалеко лежит.
- Может, с нее и начнем, Викентий Аркадьевич? - спросил Коля.
- Пожалуй... - Профессор задумчиво посмотрел по сторонам.
- Что все-таки происходит? - не выдержал я. - Мы что, пришли ловить сюда бабочек? Неужели именно здесь водится 'мертвая голова'?
- Может, мертвая, а может, и не мертвая, - рассеянно сказал профессор, - сейчас проверим.
- Викентий Аркадьевич, надо бы ему объяснить, - неожиданно сказал молчун Коля.
- Конечно, конечно, - спохватился Струмс. - Так вот, товарищ Воробьев, вы, конечно, догадывались, что мы не энтомологи, хотя, надо признаться, бабочки - моя страсть. Работаем с Николаем Егоровичем, - он кивнул на ассистента, - как бы вам сказать... в одном научно-исследовательском учреждении, занимающемся некоторыми... ну, скажем, парапсихологическими проблемами. Все легенды, поверья, считаем, имеют под собой вполне реальную почву. Мы с товарищем Беловым с помощью приборов обнаружили на этом кладбище семь мест, где по нашим предположениям могут находиться так называемые биороботы. Конечно, слово 'биоробот' в данном случае не совсем точно передает суть явления, но, на мой взгляд, оно все же лучше звучит, чем чуждое нашему слуху слово 'зомби'.
Итак, здесь под землей лежат объекты, чья жизнедеятельность замедлена почти до нуля, но с помощью особых условий их можно реанимировать. Условия нам неизвестны. Кто этим занимается, догадываемся.
Потрясенный услышанным, я не знал, что и сказать. Молча взял саперную лопатку и поплелся за ними.
И вот мы стоим перед памятником девицы Суриной, покосившейся дорической колонкой из белого мрамора. Мы с Николаем взялись за лопатки. Почва оказалась песчаной, и работа двигалась быстро, однако прошло не меньше двух часов, пока докопались до гроба. Наконец, вылезли из ямы, закурили. Струмс, не принимавший участия в раскопках, сидел тут же на чурбане.
- Ну что, будем вскрывать, Викентий Аркадьевич? - спросил Коля.
- А нельзя ли выволочь гроб наверх? - спросил Струмс.
- Нет, вряд ли, совсем трухлявый, да и не подцепишь.
- Ну тогда ломай крышку, Коля.
Коля взял небольшой ломик и снова спустился в могилу. Раздался хруст. Мы сгрудились у края могилы и заглянули внутрь. Я, естественно, ожидал увидеть скелет, но в первый момент увидел словно густую кисею, закрывавшую верхнюю половину тела умершей. 'Плесень', - наконец понял я.
- Коля, одень перчатки и респиратор! - крикнул профессор.
Было исполнено. Ассистент осторожно снял шапку плесени, и мы увидели то, что некогда было лицом молодой красивой девушки.
Может быть, вы видели в археологических музеях мумии? Так вот лицо трупа было лицом мумии. Видом и цветом оно напоминало большое печеное яблоко. Но была в нем одна странность. Первой ее заметил Коля. С воплем: 'Она смотрит, она смотрит!' - он в ужасе выскочил из ямы.
Действительно, у мумии были широко раскрыты живые глаза.
- Спокойно, Коля! - закричал Струмс. Он тоже заметно побледнел, но держался относительно спокойно.
Как выглядел я, сказать не могу, но, думаю, не лучше ассистента, который был совершенно серый.
Струмс достал мощный фонарь и посветил в яму. Электрический свет блеснул в широко раскрытых глазах. Мертвец смотрел на нас. Взгляд пустой, и можно было подумать, что глаза сделаны из стекла.
В первую минуту у меня мелькнула такая мысль.
- Итак, - сказал Струмс, - предположения подтвердились. Перед нами биоробот или зомби, выбирайте, что вам больше нравится. Хотя, конечно, нужно проверить, вдруг это всего-навсего мумифицированный труп. Давай-ка, Николай Егорович, измерим нашей красавице температуру.
Коля достал из ящика один из приборов и нерешительно встал у могилы.
- Боишься? - спросил Струмс.
- Да как-то не по себе.
- Ну, давай я. - Профессор неожиданно легко для своего возраста спустился в яму.
Коля подал ему прибор. Шли минуты. Наконец профессор разочарованно произнес:
- Температура тела соответствует температуре окружающей среды.
- А глаза, глаза?! - закричал Коля.
- Глаза на свет не реагируют, дай-ка мне зонд. Попробуем определить температуру внутри тела. Так, похоже, разница есть.
