быть и устранено!»
В глазах Маргариты сверкнуло понимание. На лице ее расцвела улыбка.
- Значит, все в руках человека?
- Вот-вот.
- И человек может избавиться от этой напасти самостоятельно?
- Верно! - В полном восторге я крепко обнял Маргариту и звучно поцеловал. Она не сопротивлялась. Напротив, она также впечатала в меня ответный поцелуй.
Но затем тут же осторожно отстранилась и спросила:
- А ты понимаешь, во что ввязываешься?
- Думаю, что понимаю. Я собираюсь очень сильно разочаровать своего папочку… точнее, Мартина Хамфриса. Он быстро взлетит в воздух. Может быть, даже с дополнительным ускорением.
- Ты что, собираешься податься в «зеленые»? - спросила она совершенно серьезно.
- Думаю, это не самая большая глупость, которую я собираюсь сделать в своей жизни.
- Это большая ответственность, Ван.
Пожав плечами, я кивнул: мол, ничего не поделаешь, в то же время не выпуская ее из объятий.
- Не все лидеры «зеленых» будут доверять тебе.
- Потому что я сын Мартина Хамфриса?
- Не только поэтому.
- Но я уже не сын ему.
- Ты собираешься предать огласке эту историю с Фуксом.
Я кивнул:
- И не только. Алексу они почему-то доверились. А ведь он - генетический наследник Хамфриса.
- Все равно,- покачала она головой.- Многие будут завидовать тебе. А зависть рождает и соперников, и врагов, и шпионов, и доносчиков. И вредителей. Позволь мне заверить тебя: политика - это сложная и довольно опасная игра. И, главное, она не терпит слабых.
- Ты имеешь в виду - анемичных?
- В кругах «зеленых» много людей,- уклончиво сказала она, не давая прямого ответа на мой вопрос.
- В общем, я понял,- оборвал я ее.- Ты хочешь сказать, мне нужен человек, который защитил бы мою спину от множества кинжалов, спрятанных в ночи.
Я как-то подхватил этот высокопарный стиль Фукса, возможно, он вошел в меня вместе с кровью.
- Да, ты, в общем-то, прав,- лукаво улыбнулась она.
- Люди Хамфриса будут охотиться за моим скальпом. А это крутые ребята.
Она заглянула прямо мне в глаза, как в душу.
- Ты уверен, что сможешь снести все это? Я не колебался ни наносекунды.
- Да! - решительно заявил я. Затем добавил: - Если ты пойдешь со мной.
- Я? - в притворном удивлении спросила она.
- Ты. Будешь моей путеводной нитью и моей защитой.
Странное выражение возникло на ее прекрасном лице. Уголки ее губ чуть приподнялись, легкая, едва заметная, а на посторонний взгляд и вовсе не заметная улыбка появилась на ее лице: как будто она только собиралась улыбнуться, но взгляд ее при этом оставался совершенно серьезным.
- И матерью моих детей,- закончил я. Рот у нее так и раскрылся.
- Я очень богатый человек,- продолжал я, все еще не выпуская ее рук.- У меня почти нет вредных привычек. У меня довольно неплохое здоровье, пока под рукой есть необходимые препараты.
- И? - продолжала она.
- И я люблю тебя,- закончил я. Наконец я заставил себя произнести это слово. Это было не совсем правдой, и мы оба знали, никуда не денешься. Никто из нас не знал, что такое на самом деле любовь, но мы уже прошли сквозь такие передряги, что вряд ли можно сыскать на Земле и даже во всей Солнечной системе человека, который стал для меня более близок, чем клон Дезирэ Дюшамп.
- Любовь - большое слово, великое слово,- прошептала Маргарита. Но я почувствовал, как она стала ближе мне в этот миг. Она прильнула ко мне и положила голову мне на плечо.
- Мы скоро узнаем о ней все,- шепнул я в ответ.- Начнем прямо сейчас.
Я не был готов к повальному интересу со стороны журналистов. Как только мы определились на лунной орбите, меря тут же засыпали запросами, просьбами, предложениями и заказами на интервью, документальные фильмы обо мне, биографические книги. Все хотели, чтобы я ежедневно появлялся по всем каналам новостей, снимался в приключенческих сериалах про космос. Я стал знаменитостью, теледивы хотели, чтобы я сидел с ними в студиях, политики норовили сфотографироваться со мной, и все окружающие проявляли ко мне жадный интерес, точно венерианские жучки - к корпусу нашего корабля.
Очень мягко, но категорично я отклонил все предложения, дав только самые необходимые интервью, способствующие освещению событий. Но и это краткое изложение оказалось настолько драматичным, что приковало к экранам всех зрителей лунной и земной систем в течение целой недели.
Конечно, я давал интервью, но очень выборочно. В каждом интервью я утверждал, что парниковый эффект Венеры принципиально отличен от земного парникового эффекта, причем за последствия земного отвечают сами люди, и нечего сваливать все на климат и глобальное потепление. «Зеленые» сначала пришли в ярость: меня засыпали требованиями отречься от своих еретических взглядов. Среди них были даже прямые угрозы от фанатиков, но вскоре руководство «зеленых» стало использовать мои интервью в своих политических кампаниях.
Тем временем я передал собранные данные Микки Кок-рейн, которая прилетела на «Люцифер», пока мы стояли на лунной орбите в карантине. Медицинские эксперты проверяли, не нанесли ли мы какой инопланетной хвори.
Конечно же, то, что мы захватили с собой экземпляры венерианских аэробактерий, а также веские доказательства о существовании фауны: фрагмент щупальца того загадочного существа с поверхности планеты - намного увеличивали наш карантинный период. Микки со своими приятелями-учеными с ума посходили от радости, увидев перед собой эти свидетельства существования жизни на Венере. Мне тут же было предложено почетное членство Международной Академии наук, или МАНки в просторечии. Маргарет стала действительным членом, и также прозвучали намеки на какую-то особую Нобелевскую премию, которая будет вручена ей.
Пришлось мне связаться за время этого вынужденного простоя и с Гвинет, которая по-прежнему жила в Барселоне, я Она выглядела столь же обворожительной и прекрасной, Как и всегда. Даже на моем настенном экране на борту «Люцифера» ее карие глаза и полные, вожделеющие губы заставили мое сердце стучать чаще.
Но после нескольких минут ни к чему не обязывающей болтовни я сказал ей:
- Квартира теперь твоя, Гвинет. Можешь распоряжаться ею, как тебе вздумается.
Она особенно не удивилась. Казалось, мое добровольное предложение не застало ее врасплох. Как будто иного она и не ожидала.
- Значит, прощаемся? - вздохнула она. И это прозвучало скорее утверждением, а не вопросом.
- Боюсь, что так,- согласился я, удивляясь, что не чувствую никакой боли. У меня возникло какое-то неприятное чувство, какая-то неловкость,- я всегда боялся остаться один. Видимо, и ей одиночество тоже не грозило.
Она кивнула:
- Так я и думала. Смотрела твое интервью по новостям; Ван. Ты сильно изменился. Ты уже не тот, каким был раньше.
- Ничего не поделаешь,- ответил я.- Время идет.
- Когда собираешься встретиться с отцом? - прозвучал ее пробный выстрел, в котором, видимо, скрывался намек на ее нынешнее положение. Почему она поблагодарила меня за то, что я ускорил развязку
