предчувствовал, что гитлеровские последыши, всякого рода неонацисты попытаются обелить и живых и мертвых - всех, кто шел в разбойничий поход на Советскую страну, чтобы захватить чужие земли, поработить наш народ, всех, чьи руки обагрены кровью миллионов советских людей.
Вспоминаю, как мы с Ильей Григорьевичем вычитывали гранки его статьи 'Смерть и бессмертие', а рядом сидели Симонов и Екатерина Шевелева. Говорили о тех немецких кладбищах в Можайске и других городах и селах, захваченных немцами. Шевелева молчала, не вмешивалась в наш разговор. А на третий день принесла стихи. На ту же тему - гневные, беспощадные:
Снега не обелят их в долгую зиму,
Не скрасит их зелень лугов
И люди не скажут, что сраму не имут,
Презренные трупы врагов.
'Можайск взят' - так называлась первая статья Эренбурга о нашей поездке. За ней последовал 'Второй день Бородина'. Были в том очерке волнующие строки: 'Сто тридцать лет спустя Бородино снова увидел героев - в других шинелях, но с русским сердцем... Россия не забудет и второй день Бородина...'
22 января
В сегодняшней 'Красной звезде' - отчет о траурно- торжественном заседании в Москве, посвященном восемнадцатой годовщине со дня смерти В. И. Ленина (тогда была традиция отмечать годовщину смерти вождя).
Заседание проходило в Большом Кремлевском дворце. Это - примета времени. Потерпев поражение в своих попытках уничтожить Москву с воздуха, потеряв свыше тысячи самолетов, немецкая авиация вынуждена была почти прекратить налеты на столицу. Последний раз официальное сообщение под заголовком 'Налеты немецких самолетов на Москву' было опубликовано 15 ноября прошлого года. Наши средства ПВО беспрерывно усиливаются, установили непроницаемый заслон для вражеской авиации. Теперь не надо искать бомбоубежище для торжественного заседания.
В зале фронтовиков меньше, чем в октябрьский праздник.
Это тоже примета времени. Фронт все дальше и дальше отдаляется от Москвы, и возможности пригласить сюда представителей боевых частей ограничены. Большинство участников заседания - работники гражданских организаций. Они не в пиджаках и при галстуках, а в военных гимнастерках, но без знаков различия. Это стало как бы модой, соответствующей времени и делам.
С докладом на заседании выступил секретарь ЦК партии А. С. Щербаков. Говоря о мужестве и самоотверженности защитников столицы, он напомнил о подвиге 28 гвардейцев-панфиловцев:
- В славные дни обороны Москвы на один наш рубеж двинулось несколько десятков танков. Этот рубеж защищали 29 советских гвардейцев. Затем их осталось 28. Один был убит самими гвардейцами за то, что оказался трусом и поднял руки перед врагом. А 28 советских людей - среди них были русские, украинцы, казахи - вели неслыханный в истории бой с танками. 18 вражеских машин были подбиты. 28 бойцов не отступили в этом неравном бою; они, защищая Москву, пали смертью храбрых.
Когда я вернулся в редакцию, у меня на столе уже лежала сверстанная подвалом статья под заголовком 'О 28 павших героях'. Напомню, что в ноябрьские дни сорок первого года, когда 'Красная звезда' впервые рассказала о подвиге панфиловцев, мы о них мало что знали. Не были даже известны имена павших героев. Поиск мы начали после того, как Дубосеково было освобождено от немецких захватчиков. Тогда была восстановлена картина боя. В статье впервые были названы имена панфиловцев. Над очерком напечатан снимок братской могилы, где были перезахоронены герои.
* * *
В газете опубликована небольшая, но важная и характерная для того времени заметка: 'В Москву из частей Западного фронта возвратилась делегация трудящихся Хабаровского края, сопровождавшая эшелон с подарками для бойцов действующей армии... Все эти подарки делегация вручила в частях тт. Рокоссовского и Говорова отважным защитникам Родины...'
Подобное сообщение уже не первое. Подарки шли на фронты, начиная с сентября 1941 года; особенно много их было в новогодние дни. Сердца фронтовиков трогали душевная щедрость советских людей, их любовь и забота о воинах. Тем, кто воевал под Москвой, не забыть торжественных и радостных встреч с тружениками тыла. Об одной из них, в 8-й гвардейской дивизии, обстоятельно рассказала 'Красная звезда'.
В панфиловскую дивизию снарядил делегацию Казахстан, который, естественно, считал ее своей, так как она формировалась в тех краях. Со всех концов республики на сборные пункты привозили и приносили подарки для гвардейцев. Чего там только не было! Любопытная деталь: рабочие табачных фабрик оставались в цехах сверхурочно и сделали миллион двести тысяч папирос. Их разложили по сто штук в коробки, украшенные специальным рисунком Кукрыниксов с надписью 'Гвардейские'. На коробке - меткие стихи Маршака: 'В бой, дивизия гвардейская! Под огнем твоих атак отступает рать злодейская. Дело Гитлера - табак!'
Состав из 17 вагонов с подарками стоял у вокзала. На вагонах красовалась надпись: 'На фронт, восьмой гвардейской'. Столетний Джамбул послал панфиловцам свои стихи:
Громче, чем гвардия, не слыхал,
Ярче, чем гвардия, не встречал,
Слаще, чем гвардия, не твердил,
Тверже, чем гвардия, не чертил,
Чище, чем гвардия, не вдыхал,
Если такое слово из слов
Стало наградой целых полков...
Сын Казахстана мечом сверкнул,
Ветер гвардейский стяг натянул,
Поступь победы слышит Джамбул.
Несколько дней провела казахстанская делегация в гостях у панфиловцев. На прощальном вечере командир дивизии генерал В. А. Ревякин, посмотрев на стрелки приподнесенных ему часов, сказал: 'Ну, уже поздно! Пора благодарить делегатов и закрывать вечер. Завтра выступаем!'
24 января
Наконец пришла первая весточка о наступлении войск девяти фронтов. Опубликовано сообщение 'В последний час' об операции войск Северо-Западного и Калининского фронтов. Освобождены на этом направлении восемь городов, перечислены трофеи, указаны потери немцев убитыми и пленными. Отмечено, что наши войска перерезали и захватили одну из главных коммуникаций врага железную дорогу Ржев - Великие Луки.
Газета отозвалась на это сообщение, не захлебываясь, не преувеличивая наши успехи. В передовой статье 'Удар по врагу на Северо-Западе' сказано: 'Войска Северо-Западного и Калининского фронтов добились первых успехов. Задача состоит в том, чтобы быстро и энергично развивать этот успех'.
В строго деловом тоне написана обзорная статья нашего корреспондента Викентия Дермана. О событиях на этих фронтах в ней рассказано ясно и точно. Обстоятельно прослежены подготовка, начало и развитие операции. Напечатана большая карта района сражения. Кстати, у нас стало правилом заверстывать в репортажи и корреспонденции об освобождении городов, крупных населенных пунктов и железнодорожных узлов карты военных действий. В дни оборонительных сражений мы их не печатали. Откровенно говоря, душа не лежала к таким иллюстрациям. Ныне - другое дело.
Укажу на такую деталь. На первой полосе помещены портреты генералов А. И. Еременко, П. А. Курочкина, И. С. Конева и М. А. Пуркаева, войска которых отличились в этой операции. Сделано это было по указанию Сталина. Однако мы несколько переусердствовали. На радостях дали их не внизу полосы, как это было в прошлом, например в дни нашего контрнаступления под Москвой, а на самом верху, под официальным сообщением о наступлении, за что получили замечание Верховного. Больше такого 'самовольства' не допускали...
Войска Юго-Западного и Южного фронтов перешли в наступление еще 18 января. Освобождено немало населенных пунктов, городов пока не взяли. В ожидании более значительных успехов день за днем печатаем репортажи с этого театра военных действий приблизительно такого содержания: в ожесточенных боях, преодолевая яростное сопротивление врага, наши войска идут вперед. Район не указывается - в репортажах одна и та же 'ориентировка': 'На одном участке фронта', 'В другом секторе фронта'... Поди разберись, где этот участок или сектор! Несколько помогли читателям разобраться заключительные строки репортажа с Юго-Западного фронта нашего спецкора Олендера: 'В связи с наступлением наших частей немцы развесили в Харькове объявление, в котором грозят населению репрессиями и казнями, если оно будет с тыла помогать наступающим'. Довольно прозрачный намек о направлении главного удара на этом
