ресторана.
– Дай-ка попробую сам управиться.
– Похоже, ты уже управился, – ухмыльнулся рослый парень.
– Управился и с одеждой, – в тон подхватил другой.
Если бы я не пытался делать вид, что все в порядке, то не удержался бы от гримасы. В недобрый же день пришла мне в голову эта строчка! Ну да, не важно. Необходимо придумать способ выкрутиться из этой ситуации – причем любой ценой избежав необходимости пообещать еще одной уличной банде раскрутку в рекламе.
– Итак, ребятки, – я снова прибегнул к старому бодряческому трюку, – чем могу помочь?
Самый рослый ответил мне ударом в лицо. Я без труда увернулся, но знал, что он нарочно позволил уйти от его кулака.
– Мы тебе не ребятки. Мы – Большие Красные Торчки. И учитывая, что вы вторглись на нашу территорию, мы порешили: вы теперь обязаны отдать нам должное.
– Должное? – Я обвел их взглядом. – Как именно? «Торжественно признаю, что у вас самые большие и красные торчки, какие я только видел»?
Младшие члены шайки захихикали, однако главарю моя шутка не понравилась.
– Нет! – рявкнул он. – Я говорю о деньгах. Настоящих деньгах.
И почему это я вечно умудряюсь разбудить в уличных подонках самое худшее?
. – Но поскольку ты осмелился насмехаться над нашим священным названием, твои деньги нам не нужны. Усек? Так что, пожалуй, лучше твоя телка поближе познакомится с нашими красными торчками.
Я покачал головой.
– Прости. Сам понимаешь, этого я вам никак не могу позволить.
– Тогда попробуй вот этого.
Он снова замахнулся – лишь немногим проворней прошлого раза. Интересно, да из кого, собственно, вся эта шайка? Может, если мне удастся уложить их главаря один на один…
Я ушел от удара, и кулак со свистом пронесся мимо. Верзила по инерции качнулся вперед, я резко выпрямился и с силой врезал локтем ему по затылку. Бандит со всего размаху грянулся на тротуар.
– Он свалил Торка.
– Бей его!
Они бросились на меня всей сворой. Первым подоспел тот мальчишка, что отвлекал нас. Я перехватил его за руки и развернул, используя как живой щит. Но он так лягался и брыкался, что я скоро отшвырнул его в сторону – в ту самую секунду, когда удар по голове заставил меня пошатнуться. Двое Торчков ринулись добивать жертву, а остальные уже тянули лапы к Хонникер.
– Боддеккер! – закричала она.
Потрясающе. Они все замерли.
– Боддеккер? – прошептал кто-то.
– Тот самый Боддеккер? – поинтересовался робко кто-то еще.
Хонникер из Расчетного отдела раньше меня сообразила, что к чему.
– Мы из Пембрук-Холла.
Главарь приподнялся на локтях, отирая кровь с разбитого подбородка.
– Боддеккер! Охренеть можно! – Он оглянулся на Хонникер. – Простите за выражение.
Ряды Торчков облетел шепот, тихая мантра:
– Боддеккер.
– Боддеккер.
– Боддеккер.
– Боддеккер.
– Боддеккер.
– Я типа, правда, дико извиняюсь, мистер Боддеккер. – Торк поднялся на колени, размазывая кровь изо рта рукавом. – Да знай мы только, что это вы, конечно, пропустили бы сразу, без дураков. Черт, да любая шайка в Сохо к вам и цепляться не подумала бы. Что угодно для вас и вашей дамочки, дружище… Только попросите.
Я протянул Торку руку и помог ему встать.
– Почему?
– Да потому, что вы парень что надо, – пояснил он. – Обещали Дьяволам – и выполнили. Сделали их теми, кто они есть сегодня. Да вас теперь чтят девяносто пять процентов шаек на этом острове. А если считать по всему городу, то, верно, процентов семьдесят.
– «Плохие парни от рекламы подписывают контракт с плохими парнями из реальной жизни», – вставил один из Торчков среднего роста, цитируя заголовок моего интервью.
– Простите, что говорю это, – заметил я, – но вы не похожи на тех, кто читает «Рекламный век».
– Нет, – согласился щуплый. – Не «Рекламный век». «Гангленд-уикли». Они перепечатали это пару недель назад. – Он показал на остальных Торчков. – И я прочел им всем.
Мы с Хонникер из Расчетного отдела беспокойно кивнули.
– Да, пожалуй, теперь все понятно.
– А не могли бы вы и нам подписать? – спросил двенадцатилетний.
– Простите. У меня ни слейта, ни стилуса…
– Да он не автограф имел в виду, – перебил чтец. – Он интересовался, не могли бы вы и нас взять в рекламу, как Дьяволов.
Я так и побледнел. Не знаю, заметила ли это Хонникер – оставалось только надеяться, что Торчки не заметили. Ни за какие блага мира я не собирался больше давать никаких обещаний уличным шайкам. Но эти горе-бандиты казались такими неумелыми – и глядели на меня так жалобно.
Нет. Второй раз я в ловушку не попадусь! – Простите, – произнес я. – Дьяволы были одноразовым проектом. Вряд ли когда-либо еще мне потребуются для рекламы уличные шайки.
– А может, в рекламе мы могли бы подраться с Дьяволами? – робко предположил кто-то из Торчков.
При одном воспоминании о том, как Ферман и его парни обошлись с Норманом Дрейном, меня бросило в дрожь.
– Честное слово, не думаю, что…
Торк покачал головой.
– Отстаньте от него, парни. Разве не видите, мы слишком навязываемся.
Остальные медленно повернулись к нему.
– Это все я виноват. Зря я на него насыпался. Может, если бы я не лез на рожон…
– Ты что, совсем двинулся, Торк? – возмутился один из Торчков.
Их предводитель печально покачал головой.
– Я вот думаю, может, нам…
– Что? – пискнул двенадцатилетка.
Торк выпрямился во весь рост и расправил плечи.
– Я вот думаю, может, нам всем стоило бы и впрямь сделать себе нормальные Прически, носить чистое. Перестать уродовать людей из-за денег. Ведь так мы упустим очередной шанс выбраться с этой вонючей свалки.
– Вонючей свалки? – Двенадцатилетка уже чуть не плакал.
Чтец подошел к нему и обнял его за плечи.
– Не реви. Мы все равно позаботимся о тебе.
– Думаю, Торк прав, – согласился еще один.
Торк шагнул ко мне и протянул руку.
– Примите мои извинения, мистер Боддеккер. И тысячу извинений вашей прелестной подруге.
– Вы совершенно правильно поступили, – заверил я, пожимая ему руку. – Быть может, мне все-таки удастся что-нибудь для вас сделать.
Мы с Хонникер по очереди пожали руку всем Торчкам и позволили горе-гангстерам проводить нас до
