пиджак.
— Сэм, ты уже очнулась?
— Привет. — Она морщится от боли, потом улыбается. — Что случилось?
— У тебя небольшое сотрясение. Доктор говорит, надо немного отдохнуть и все будет в порядке.
— Как я здесь оказалась? У меня что-то с памятью. Последнее, что я помню, — это какие-то ступеньки. Парень, который там спал, сказал, что с меня капает.
— Что?
— Мне была необходима помощь. Я забрела в какой-то дом, и тот мужчина заговорил со мной. Сказал, что во мне этого нет.
— Чего в тебе нет?
— Инстинкта убийцы.
— Не понимаю.
— У меня был при себе нож.
— Поэтому он принял тебя за убийцу?
— Нет. В том-то и дело. Он сказал, что я не убийца. Даже несмотря на нож.
Фрэнк морщит лоб.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Думаю, со мной все в порядке. — Саманта смотрит на свои босые ноги. — Как я все-таки сюда попала?
— В моей машине. Ты потеряла сознание прямо перед моей машиной. На улице. Ну я и решил не ждать «скорой помощи» и отвез тебя сам.
— Давно это было?
— Часа три назад.
Некоторое время Саманта молчит.
— Тебе нельзя было выходить из квартиры, — продолжает Фрэнк. — О чем ты только думала?
— Что с Арти?
— Полиция все еще ведет поиски, — уже другим, сухим тоном отвечает Фрэнк.
Улыбка сползла с его лица, и Саманта видит, что он тоже устал.
— Нам нужно вернуться туда.
— Мы никуда не пойдем. У тебя сотрясение мозга.
— Мы обязаны найти его.
— Сегодня вечером Арти убил двух копов. — Видя, что Саманта хочет подняться, Фрэнк подходит ближе. — Сейчас его ищет вся полиция города. Ему не уйти. А вот тебе необходим отдых.
— Ты не понимаешь. Если я выйду, он найдет меня.
— Сэм…
— Ты видел его после того, как ушел от меня?
— Какое это имеет отношение к…
— Ты видел его? — настойчиво повторяет она.
— Нет.
— А вот я видела. Знаешь почему? Потому что
Фрэнк опускает глаза.
— Ну перестань, ты же не думаешь, что я останусь здесь, верно? — со слабой улыбкой спрашивает Саманта.
— Нет. — Он нехотя протягивает руки, помогая ей встать. — Я просто надеялся, что ты очнешься немного позже.
Дождь прекратился, оставив улицы чистенькими и сияющими. По мере того как они приближаются к кварталу, где живет Саманта, полицейских машин становится все больше. Она просит Фрэнка отвезти ее к месту, где он нашел ее. Оно несколько дальше, чем ей казалось, и поначалу выглядит незнакомым. Автомобиль медленно пробирается вдоль длинного ряда диагонально припаркованных машин. Фрэнк выезжает на открытую площадку. Здесь два уличных фонаря; один сияет голубовато-зеленым светом, другой не горит.
— Ты упала как раз там.
Он показывает через стекло, потом выключает двигатель.
Саманта выходит из машины. Из валяющейся в водостоке банки тянет пивом.
— Я шла оттуда?
— Да.
Она доходит до угла. Фрэнк молча следует за ней. Слева внезапно вырастает крутой холм. По водостокам стекает вода.
— Помню, как убегала от Арти, но не здесь. Он не вышел за мной на улицу.
— Думаешь, прячется где-то в переулке?
— Не знаю.
— Куда пойдем?
— Вверх.
— Почему?
— Хочу найти того бездомного.
— Их и внизу хватает, — не глядя на нее, говорит Фрэнк.
Саманта не отвечает.
Повязки на лодыжках ослабли и растрепались и натирают кожу не хуже наждачной бумаги. Саманта подумывает о том, чтобы избавиться от них, но ей не хочется давать Фрэнку дополнительный повод повернуть назад. Идут молча. Она слышит его скептицизм в глухих шлепках шагов, но довольствуется уже тем, что он не выражает неодобрение открыто.
В нескольких кварталах от них взвывает и быстро умолкает полицейская сирена. Окна жилых домов по большей части темны, зато серые облака как будто отражают свет городских огней. Саманта ежится при каждом порыве ветра, запоздало сожалея о том, что не оделась потеплее. На ней тонкий поношенный свитер и джинсы. Ни куртки, ни пальто. На подъеме она вспотела, и теперь пот холодит кожу. Воздух становится суше, ветер сильнее — уж не ждать ли еще бури? И вдруг — красные двери. В темноте от них словно исходит магическое сияние. Кажется, они стоят отдельно от всего, сами по себе. И за каждой своя, непохожая на другую, дорожка, свой, иной, мир.
Ее привел сюда инстинкт, но что, если она ошибается? Насчет Арти? Гольдберга? Проклятия? Дон постоянно говорит, что историк не должен руководствоваться тем, что хочет считать правдой. Его задача — поведать об открытой им истине.
Саманта напоминает себе, что она не историк. В памяти всплывают колючие слова Фрэнка:
Красные двери пялятся на нее, как налитые кровью глаза, и она застывает под их немигающим взглядом. Ей боязно идти дальше. У нее такое чувство, как будто она всю жизнь выбирала не ту дверь, шла не той дорожкой и в конце концов осталась одна.
— Что? — спрашивает Фрэнк. Саманта не отвечает.
Он достает из кармана маленький фонарик и осторожно поднимается по ступенькам. Его лицо кажется красным под мерцающим тусклым взглядом этих глаз.
— Сэм! — кричит он.
Его голос выводит ее из транса — как будто волшебник щелкнул пальцами. Она взбегает по ступенькам. Фрэнк, опустившись на корточки, рассматривает тело на смятом спальном мешке в углу. Под ногами что-то густое и мокрое. Он поворачивается к ней, и Саманта видит сведенные в недоумении брови.
— Это тот парень, о котором я рассказывала…
— О чем ты говоришь? — резко обрывает ее Фрэнк.
— Я убегала от Арти и пришла сюда.
— Это не бродяга.