— Мама, там Вискерз! - вскрикнула Молли, показывая пальчиком на вершину дерева. - Заставь его спуститься сейчас же!
Мелинда погладила девочку по светлым волосам.
— У тебя замашки настоящего диктатора, моя милая, — сказала она, нежно целуя старшую из
тройняшек. — Мы уговорим его спуститься, я тебе обещаю.
Правда, пока не знаю, как именно, растерянно подытожила Мелинда. Ну почему кошки с такой легкостью забираются на дерево, а потом громко орут, не зная, как слезть?!
Прикусив нижнюю губу, она засунула руки в карманы и пустилась в очередной обход дуба. Мелинда уже позвонила шерифу, но если в ближайшее время никто не появится, придется лезть на дерево самой.
Совсем как в старые добрые времена, подумала Мелинда, улыбнувшись. Когда она была молода и ничего не боялась, ни один день не проходил без какого-нибудь приключения. Вот она, пора взросления. Ты начинаешь осознавать последствия своих поступков. Если она свалится с дерева, кто позаботится о детях?
— Вот что я тебе скажу: давай-ка ляжем немножко поспать, и когда вы проснетесь, Мистер Вискерз уже будет дома.
Она нежно подтолкнула возмущенную девочку к дому.
Мелинда купила Мистера Вискерза, когда Мэгги и остальные дети отказались отойти от него в приюте для животных. Всем детям нужен любимец, пусть даже и с такой родословной.
Нужно было завести механическую кошку, запоздало подумала Мелинда. Игрушка не устроит никакого беспорядка в доме и уж никогда не залезет на дерево. Но теперь слишком поздно.
Она выключила телевизор под возмущенный хор детских голосов.
- Пора спать! - объявила женщина, и возмущение тройняшек усилилось.
Отгородившись от всех чувств, кроме тех, что приличествовали помощнику шерифа, Карл позвонил в дверь. Ему пришлось повторить это нехитрое действие еще два раза, прежде чем он решил, что шум в доме заглушает звонок.
Тогда он постучал кулаком в дверь, решив, что не будет отступать. И про себя наградил Квинта несколькими неласковыми прозвищами.
Через несколько секунд дверь распахнулась — и Карл сразу же напрочь забыл о той роли, которую собирался играть.
Восемнадцатилетняя Мелинда, покинувшая Серендипити, была красива. Женщина, открывшая дверь, ошеломляла.
Наконец обретя дар речи, Карл ляпнул первое, что пришло на ум:
— Я пришел из-за кота.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Она словно опять превратилась в восемнадцатилетнюю девчонку, глядя на мужчину, которому доверяла больше, чем кому-либо на всем белом свете.
Ей с трудом удалось вспомнить о настоящем — о своих детях, которые столпились вокруг, как цыплята под крылышком наседки, и о том, что человек, стоящий напротив нее, тоже сильно изменился.
И в лучшую сторону. Он стал выше. И крепче. Когда-то она проигрывала ему лишь несколько сантиметров, теперь Карл был выше ее почти на голову. Некогда худые плечи теперь стали широкими и мускулистыми.
Это не может быть тот самый человек... И все же это Карли. Карли Катлер.
Мелинда моргнула, пытаясь вернуть себе самообладание.
— Карли?
Это было просто нечестно. Должен быть закон, предусматривающий наказание для женщин, разбивших чье-то сердце и ставших через несколько лет еще красивее. Было бы куда проще, если бы Мелинда вернулась истаскавшейся и утомленной. Но увы... Она просто сияла красотой. Только в глазах поселились глубокая грусть и мудрость, полученные, видимо, слишком дорогой ценой.
Карл сурово посмотрел ей в глаза, напомнив себе, что тонуть в них он не имеет права.
— Теперь Карл.
— Карл, — послушно повторила женщина. Карл. В нем не осталось ничего мальчишеского.
Годы закалили его тело, а лицо сделали жестче. Внезапно Мелинду охватила тоска по тому юноше, которого она когда-то знала. Она улыбнулась, но Карл не ответил на ее улыбку.
— Даже не скажешь «здравствуй»?
— Здравствуй, — вежливо произнес Карл и более уверенным голосом повторил то, что сказал ранее: — Я пришел из-за кота.
— Ты? Но ведь я звонила в офис шерифа.
Карли. Она часто думала о нем в последнее время, гадала, не стоит ли снова встретиться с ним... Он был единственным человеком, на которого Мелинда всегда могла положиться. Она даже отыскала его имя в телефонном справочнике. Он по-прежнему жил в городе, и номер не изменился...
Очевидно, только эти две вещи остались прежними.
Каждый раз, уже начав набирать его номер, она поспешно бросала трубку, боясь того, что он может ей сказать. И того, что ее чувства, внезапно ожившие, могут вспыхнуть с утроенной силой.
А теперь она могла только глазеть на него, как глупая школьница.
— Все верно. Меня и послал шериф.
Его ответы были отрывистыми, голос стал совсем другим. Наверное, она заслуживала этой перемены в обращении. И все же ей было больно слышать слова, произносимые таким тоном. Особенно в тот момент, когда ей больше всего на свете было нужно надежное мужское плечо.
— И когда ты стал помощником шерифа?
Прежде чем ответить, Карл окинул взглядом дружное трио, прильнувшее к матери. Три пары почти одинаковых голубых глаз изучающе смотрели на него. Черт, какие симпатичные... Карл с трудом подавил желание присесть и погладить тройняшек по кудряшкам.
— Когда Квинт стал шерифом.
— Квинт — шериф?! — Глаза Мелинды расширились от удивления. Ей показалось, что голос, ответивший на ее звонок, знаком, но она никак не предполагала, что это Квинт. Теперь все стало на свои места.
— Квинт Катлер?
— Он самый.
Карл хотел прекратить этот разговор, не зная, как долго еще сможет просто стоять здесь, на расстоянии вытянутой руки от Мелинды. Он кивком указал на дерево на заднем дворе.
— Кот там?
Раскаяние и раздражение причудливо переплелись в душе Мелинды. Ей вовсе не хотелось беседовать с ним о коте, застрявшем на дереве.
— Поговори со мной, Карли... Карл, — поспешно поправилась женщина, с трудом удержавшись от откровенной мольбы. Если бы она добавила слово «пожалуйста», а Карл снова посмотрел бы на нее с тем же холодом, ее сердце бы этого не вынесло. Даже странно: размолвка, а затем и развод со Стивом не ранили ее так сильно, как пренебрежение, которое демонстрировал старый друг.
Карлу потребовалось изрядное усилие воли, чтобы остаться непоколебимым. Сейчас Мелинда была здесь, но завтра ею может завладеть новое увлечение, и она снова исчезнет. Он не хотел сочувствовать человеку, который не удосужился прислать ему ни одной открытки за последние семь лет.
