влияние, что мать требует более бережного к ней отношения. Мелисса взрывалась потоком упреков:
— Мама сама всю жизнь сторонилась нас с Энди… Она была вечно в разъездах и путешествиях с отцом, я была брошена на руки няньки! А потом, когда отец стал отдаляться от нее, появилась другая проблема: как удержать его возле себя. Но отец с головой ушел в заколачивание денег, и она стала абсолютной истеричкой… Она даже не пытается понять нас с Энди… Мы ей попросту неужны! Ах, как все надоело! Мне хочется все это опрокинуть. Общество, в котором мы живем, на сквозь прогнило, эта система никуда не годится! Bce мусор, один мусор!
…И тут неожиданно для себя самой Мелисса повстречала человека, который, не таясь, высказывал те же взгляды, что и она.
Карлос называл себя посланником. Он говорил, что не принадлежит себе, что послан в мир с какой-то особой миссией: он обязан помогать людям, чтобы они сумели понять самих себя, чтобы следовали за Богом, который находится внутри каждого из нас.
— Когда я увидел тебя, — говорил Карлос, пронзая девушку взглядом своих необыкновенных серо- зеленых глаз, — то почувствовал внутри тебя огромную энергию. Ты должна выступить против всех тех, кто желает тебя контролировать. Ты больше не одна, Мелисса. Я буду рядом. Позови меня, когда захочешь, и я всегда приду тебе на помощь.
Подруге Мелиссы, шутнице Кароле, которая уверяла ее что в один прекрасный день окрутит ее брата Энди, Карлос не понравился.
— Он какой-то скользкий, — сказала она Мелиссе, — что-то в нем есть такое тяжелое, неприятное!
— Да, он не из маменькиных сынков, — резко заметила Мелисса.
Другая ее подруга, Дженни, когда Мелисса рассказала о Карлосе, выразилась более категорично: — Значит, ты в восторге от этого оборванца в отертых джинсах и без гроша в кармане? Зато у него есть в голове идеи, — парировала Мелисса.
— И что он с ними делает? — хмыкнула Дженни.
— Идеи — это то, что движет миром!
— Лично я не желаю никуда двигаться, Мне и так неплохо. Тато, друг твоего брата, меня полностью устраивает. У него нет идей, зато есть деньги отличные манеры… Нет, Мелисса, я тебя не понимаю… Ты просто втюрилась в этого Карлоса. Вот моя идея.
— И все же он замечательная личность! — мечтательно молвила Мелисса.
…Если бы она могла в эту минуту услышать что говорил о ней Карлос своему другу Эрнесто то была бы крайне разочарована, но это разочарование спасло бы ее от некоторых роковых поступков в ее жизни…
А Карлос, с блестящими глазами, заранее облизываясь, говорил следующее:
— Представься сегодня попытался подловил эту отступницу Сулейму, но вместо нее округа знаешь кого, ни много ни мало — дочь известного банкира Андреаса Пеньяранды! Кажется, сатана и в самом деле на моей стороне!..
Ни о чем Фуча и Тео не мечтали так страстно, как о том, чтобы их сын Хавьер сделал наконец предложение их крестнице Мариелене.
Лучшей жены ему не найти. Девушка выросла на глазах супругов, которые были горячими спорщиками по разным поводам, но в том, что девушки чище и лучше, чем их крестница, на свете нет, их мнения совпадали.
— Черт возьми, сынок, — как-то не выдержала Фуча, отчего ты, наконец, не оформишь свои отношения с Мариеленой?
— Но мама, — на лице Хавьера выступила краска. — Мы даже не помолвлены!
— Ну так объяснись с этой девушкой! Вы любите друг друга с детства. Вы росли вместе.
— Всему свое время, мама. Я только недавно начал работать по специальности, — напомнил Хавьер. — Мне необходимо полностью встать на ноги, а уже питом обзаводиться семьей.
— Смотри, сынок, — предупредила его Фуча, — как бы из-под твоего ученого носа не увели хорошую девушку..
Эти слова смутили Хавьера.
Вечером они с братом пошли навестить обеих сестер. Леон, как всегда, был невыносим. Он знал, что Хавьер питает к его Мече чисто братскую нежность, но не мог удержаться от резкого выпада в ее сторону, когда тот чмокнул Мече в щеку.
Мариелена и Хавьер, оставшись одни, слышали как Леон на кухне выговаривал Мече:
— Почему ты позволила ему себя поцеловать? Моя невеста не смеет целоваться с посторонним мужчиной!
— Но он твой брат, — смеясь, оправдывалась Мече.
— Мой брат мужлан и эгоист — покачал головой Хавьер. — Бедная Мече.
— Почему бедная? — переспросила Мариелена. — Она сильно его любит, да и он ее обожает.
— Да, но он станет держать ее взаперти. Как только они поженятся! — возразил Хавьер.
— Когда это только произойдет, — пожала плечами Мариелена — Леон все тянет со свадьбой. А Мече целыми днями просиживает над шитьем приданого! Она такая мечтатели живет как в романе..
— Ну а ты, Мариелена?
— Ну, я самая практичная в семье, это всем известно. Я осознаю свои возможности и в рамках этих возможностей хотела бы сделать себе карьеру. Я не люблю пустые мечтания, они при водят к страданиям… Нет-нет, у меня есть голов на плечах…
— И очень красивая головка, — вставил Хавьер.
— Завтра мой первый рабочий день… Я та волнуюсь..
— Тебе понравился твой шеф? — спросил Хавьер.
— Не знаю, — Мариелена вдруг задумалась. Потом, тряхнув головой, перевела разговор на другое: — А не послушать ли нам с тобой пластинки? Мама говорила, что хочет включить музыку…
Энди слонялся по дому, разыскивая Сулейму. И куда запропастилась эта девчонка? Она все еще оказывала ему сопротивление, но с каждым разом все неувереннее. Малышка буквально таяла от его поцелуев. Это очень удобно — иметь под боком любовницу. Правда, Мелисса, как-то заставшая брата, целующего Сулейму, пригрозила, что обо всем расскажет маме. Больше всего сестру-пуританку возмущало, что Энди хочет переспать с простой служанкой. Как доходит до дела, — все идеи Мелиссы о социальном равенстве испаряются, как роса. Все они в этом доме ужасные лицемеры, даже Мелисса, считающая себя праведницей, призванной обличать грешников, подобно святой Иулиании. Ну, плевать он хотел на Мелиссу! Просто следует быть осторожнее. Он хозяин в этом доме и сеньор Сулеймы, она должна во всем ему повиноваться.
Приятные размышления юноши прервало появление в доме незнакомого лица.
Красивая, элегантная, изящная женщина поднималась по ступенькам. Энди присвистнул: это что еще за красотка?
Он поспешил ей навстречу.
— А вы кто?
Женщина подарила ему ослепительную улыбку.
— Ты меня не помнишь?
— По правде говоря, нет, — обескураженный, что не узнал красавицу, поспешно сказал Энди.
— Я — Ненси, маникюрша твоей мамы. И ее парикмахерша…
— Да-да, вспомнил! — Энди изобразил любезную улыбку. — Но прежде ты выглядела как-то иначе… Ну и как тебе в нашем доме?
Ненси снова обворожительно улыбнулась.
— Чудесно. Мне здесь нравится убранство комнат, вышколенная прислуга, ухоженный сад — словом, все-все!
— Все? — кокетничая, переспросил Энди. — А что скажешь об обитателях этого гнездышка? И лично обо мне?
Ненси ни на минуту не задумалась.
