— Прошу тебя, загляни в свое сердце, — прошептала она, подойдя к нему. — Загляни в свое сердце и выбери слово. Любое слово. Вдруг оно будет тем, какое известно нам. Здесь нет никого, кроме тебя. Может быть, это и есть ты, только сам того не знаешь.
Безумие. Он облизал губы, дождь струился по волосам. Сказать было нечего, в голову не пришло ни одного слова, ни одного звука, который мог бы удовлетворить их. Но он должен был что-нибудь сказать, положить конец этому бреду, разорвать круг из дождя и настойчивых лиц, остановить грозные часы, отсчитывающие удар за ударом, поэтому он заставил себя прошептать первое пришедшее на ум слово, и слово это было «Хлоя».
Девушка испуганно отшатнулась.
В тот же миг наступила вселенская тишина. Остановился колокол, замолк барабан. Только ураган продолжал бушевать, хлестал в лица косым дождем, раздувал на девушке юбку, с ревом катился по склонам холмов и увязал в высокой траве, врывался в древние ворота, обдувал покосившиеся, безмолвные камни.
И, будто принесенная его яростью, с неба слетела птица.
Крохотная, измученная ласточка, она спорхнула с облаков, рухнула в траву позади земляной насыпи, и вслед за ней, выпустив когти, с пронзительным криком низринулсй ястреб, но дождь ослепил его, ласточка исчезла, когти царапнули только глину.
— Это он! — ахнула девушка. — Он идет!
Взревел ветер. Из примятой травы что-то метнулось, как молния. Роберт увидел, что по гребню насыпи мчится заяц, его длинные задние ноги громко стучат по земле, а на том месте, куда пал ястреб, струи дождя сложились В стройный силуэт гончего пса. Обретя форму, он как стрела бросился в погоню.
Глаза зайца выкатились от ужаса. Гончий пес безжалостно нагонял его, лязгая зубами.
— Он в беде! — воскликнула девушка. — Встаньте подковой!
Заяц прыгнул, скатился по оползающему склону в глубокий ров, упал, перекувырнулся. Гончий пес на бегу зарылся в землю лапами, во все стороны брызнули обломки мела.
Девушка подтолкнула Роберта:
— Помоги ему!
Он понятия не имел, кого она имеет в виду. Почитатели Котла торопливо выстроилась в подкову около камня, открытыми концами к глубокому рву. Люди взялись за руки, барабан начал выбивать торопливую дробь, два человека вытащили из земли разноцветные флаги и принялись лихорадочно переставлять их, втыкая в землю гибкие древки, тонкий шелк полоскался на ветру, скручиваясь в длинные ленты, красные и золотые, как языки пламени.
Заяц ударился о дно рва. Роберт рухнул на живот, подполз к самому краю и заглянул вниз.
Ров наполнился водой. Сквозь дождевую рябь на поверхности он различал траву, водоросли, какое-то существо — оно превратилось в рыбу. Ударив хвостом, рыба ушла в глубину; в тот же миг пес с громким плеском спрыгнул в воду.
Его силуэт в вихре пузырьков стал гладким, длинным, затрепетал. По воде, поблескивая круглой головой, плыла проворная выдра.
— Скорей! — вскрикнула девушка.
Роберт скатился по склону, опустил руку в воду.
Его пальцы сомкнулись. В руке трепетало что-то холодное, скользкое, чешуйчатое.
Рыба.
Она изогнулась, напряглась, обхватила руку холодными, мокрыми…
Пальцами.
Роберт застыл от изумления: на него из воды смотрело измученное лицо мужчины. Он пытался выбраться на берег. Роберт крепче уцепился за траву.
Мокрый, еле живой, человек подтянулся изо всех сил. Его глаза были черны от усталости. Он прокашлялся, сильнее сжал руку Роберта.
— Принц, это вы? — прошептал он.
В воздух взметнулся блестящий, исчерченный дождем гибкий силуэт выдры. Она свирепо зарычала.
— В круг! — крикнула девушка Роберту.
Роберт потянул человека за руку, тот напряг все силы и вскарабкался по отвесной стене, покрытой травой. Чуть не соскользнул обратно, но Роберт протянул ему обе руки. Незнакомец крепко уцепился за них, руки у него были мокрые, сильные; Роберт потянул, человек уперся ногами, впился пальцами в жесткие пряди травы. Над ними трещали и полыхали вымпелы; они уже и вправду превратились в языки пламени, ветер уносил их дым. Огненные искры упали на выдру, она взвизгнула, заскулила, силуэт ее гибкого тела изогнулся и ушел вниз, в глубину, в ров.
— Я вас держу! — пропыхтел Роберт.
Человек поднял на него глаза.
— Знаю, — проговорил он. — Знаю, держишь. — И на глазах у Роберта тело его налилось силой, он закашлялся, полез на берег, поскальзываясь в грязи, — край рва, омытый дождем, был предательским, гладким. Выбравшись, он взял Роберта за плечо, выпрямился, переводя дыхание, встал в устье подковы, и языки пламени по бокам от него снова стали оранжевыми лентами из шелка. Он не оглянулся.
Зато оглянулся Роберт. Он еле стоял на ногах от изнеможения, ладони пылали, словно он их обжег.
Выдра смотрела ему вслед. Она подняла на него голубые глаза. Потом ее очертания растворились в пелене дождя, затрепетали, и мгновение спустя перед Робертом стояла стройная женщина с лицом незнакомым и злобным.
— Скажи ему, что я буду ждать, — прошептала она. — У подножия дерева.
Трава помутнела под дождем. Когда Роберт протер глаза, во рву никого не было.
Незнакомец вытер грязь с лица. Вид у него был усталый и немного настороженный.
— Спасибо, что привели меня, — сказал он, и голос у него был непривычно хриплым.
Роберт в смятении потряс головой.
— Эти животные…
— Они не животные. Забудь всё, что видел. — Он обернулся к группе ожидавших его людей.
В центре подковы стояла рыжеволосая девушка. Она кивнула, не расцепляя рук, и Почитатели Котла медленно шагнули вперед. Родители подталкивали детей. Круг сомкнулся вокруг Роберта. Он с незнакомцем оказались внутри.
Это встревожило его, но рослый незнакомец ничуть не забеспокоился. Он скрестил руки на груди, будто готовясь к чему-то. Одежда на нем была темная, неприметная, лицо узкое, длинные волосы серебрились сединой, как у старика, однако на вид ему можно было дать не больше тридцати. У конца одной брови виднелся странный шрам в форме звезды, а глаза, темные и быстрые, схватывали всё вокруг. На шее, полускрытый под курткой, на зеленом шнурке висел небольшой мешок, сшитый из чего-то вроде кожи.
Девушка сделала шаг.
— Вы и есть тот, кого мы ждем? — с благоговением спросила она.
Незнакомец улыбнулся. Потом тихо заговорил:
— У меня было много обличий. Я был голубым лососем, оленем в лесистой чаще, косулей на склонах горных. Пеной на девятом вале. Мотыльком, что летит на свет, звоном арфы на тихом ветру. Я жил до того, как родился. И после своей смерти опять появлюсь. — Он обвел взглядом настороженные лица. — Я поэт. Кого вы ждали? Меня?
Он смотрел на людей, люди — на него. Во взглядах Роберту почудилась тревога. Он на шаг отодвинулся от пришельца.
— Скажи нам свое имя, — попросила девушка.
Человек вздрогнул, посмотрел на траву — на крохотные растения, пробившиеся из земли у подножия камня.
— У меня много имен, — произнес он. — Зовите меня, например, Вязель.
