– Похоже на обрезок трубы, – сказал Фут. – Обычный кусок согнутой трубы.
– А это и есть кусок согнутой трубы, – терпеливо ответил Макхью. – А внутри у нее четыреста фунтов золота. То же самое в другом ящике.
Он достал складной нож из кармана и поковырялся в трубе.
Выпрямившись, он показал им небольшой кусочек блестящего металла со следами черной краски.
– Тут есть кто-нибудь из Казначейства?
– Я, – шагнул вперед плотный мужчина в плаще с непокрытой головой. Макхью передал ему кусочек металла. Тот внимательно рассмотрел его, попробовал на зуб и аккуратно убрал в небольшой белый конверт. – Я бы сказал, что это золото.
– Хорошо, – сказал Макхью. – А теперь я поехал домой. Вы уж, ребята, сами решите между собой, кому что делать. Главное, чтобы не упоминалось мое имя.
Он огляделся, пытаясь сообразить, на чем бы ему доехать.
– Эй! – схватил его за руку Фут. – Все это затеял ты. Ты нам ничего не рассказывал, только отдавал приказания, а мы носились как оглашенные, выполняя твои распоряжения. Как насчет того, чтобы хоть сейчас дать нам объяснения?
– А ты спроси у Орланда. Он тебе все расскажет.
– Как же, – возразил Фут. – Мне расскажешь ты.
– Ладно, – Макхью слегка пнул ногой трубу, набитую золотом. – Эта штука была частью рамы 'пирс- эрроу'. Машина принадлежала семейству Эллеров, и их шофер, малый по имени Торрес, был одним из тех, кто взял золото в тридцать шестом. За этим, как и за всем, что случалось тогда в Южной Калифорнии, стоял Орланд. Я не знаю, кому принадлежала эта светлая идея, возможно, и Орланд уже не помнит, но они знали, что золото надо хорошенько припрятать.
Эллеры не были даже знакомы с Орландом. Но их автомобиль был у него под рукой, а конструктивно в его раме были использованы эти полые трубы. Расплавить золото, залить его в трубы и оставить там года на два было делом несложным. Не исключено, что Орланд в дальнейшем планировал угнать автомобиль. Но тут он как раз попался на других делах и надолго загремел в тюрьму. Потом началась война, прошло много лет, и Орланд, очевидно, решил, что автомобиль пошел на лом. Он продолжал думать так, пока ему не попался журнал с материалом о Стоувере. Остальное ты знаешь сам.
– Ни черта я не знаю, – сказал Фут. – Ты сам-то в этом уверен? 'Пирс' Стоувера стоит целехонек. Думаю, если его проверить, то и трубы эти на месте.
– Они там, конечно, стоят, – согласился Макхью. – Только они с 'пирса', который Стоувер купил в Монтерее. Я именно тогда начал понимать что к чему. А до тех пор я предполагал, что речь идет о карте или о чем-то другом в этом роде. Вторую машину Стоувер разобрал полностью и оставил в мастерской все, кроме этих труб. Он поставил их на свой автомобиль вместо тех, которые собирался вывезти за границу при содействии Голландца. Теперь ясно?
– Я всем этим уже сыт по горло, – устало сказал Фут. – Голландец, кстати, в переполохе смылся.
– Ну и хорошо. Он нам полезней на свободе, чем в тюрьме по обвинению в шпионаже.
– Как скажешь.
– Я скажу спокойной ночи всем.
Макхью остановил патрульную машину и попросил подбросить его до 'Двери'.
У него еще оставались кое-какие незавершенные дела. Нужно было встретиться с инспектором Клайном и, кроме того, оставалась проблема сестренки.
Но все это могло подождать до завтра.
Снова начался дождь, и, еще стоя у дверей бара, он услышал звуки фортепьяно и низкий голос Лорис, напевавшей одну из тех вещей, которые он называл ласкающими душу. Он распахнул тяжелую дверь и вошел.
– Привет! Рады видеть вас, хозяин!
Макхью поднял глаза. Бенни один работал за стойкой. В баре было около сорока посетителей, и Бенни трудился в поте лица.
– Ты снова решил работать по ночам? – хмуро спросил Макхью.
– Опять проблемы с барменами. Будем считать, что я работаю в две смены.
Макхью вздохнул. Он приветственно махнул Лорис и жестом показал ей, что все более или менее в порядке. Затем он снял пиджак, закатал рукава и встал рядом с Бенни.
Примечания
1
Muypronto (исп.) – и побыстрее (прим. пер.).
2
Дринкуотер – Пей-вода (прим. пер.).
3
Граппа – виноградная водка (прим. пер.).
