После прогулки непонятные пациенты вернулись в палату и что-то там долго тихо обсуждали. К этому времени подошло время ужина. Несмотря на то что «рязанцев» поместили в больницу с подозрением на отравление грибами, ужин им назначили такой же, как и всем, а не какой-нибудь диетический. К тому же еду принесли прямо в палату, как каким-нибудь министрам. К удивлению соседей по коридору, «рязанцы» не стали коротать вечернее время у телевизора, а завалились спать. Об этом обитатели больницы узнали от дежурной медсестры, которая, заглянув в палату «рязанцев», чтобы провести термометрию, услышала столь дружный храп «отравленных грибами», что поняла и без подсказок: термометрия этим двоим нужна едва ли. Однако никто из больных не мог даже и близко предположить, какие события развернутся на территории больницы и за ее пределами предстоящей ночью.
Впрочем, об этом не знали и сами «рязанцы». Кстати, представиться именно рязанскими коммерсантами предложил Гуров. По его мнению, к ним, как к москвичам, мог бы быть слишком пристальный интерес. А рязанцы – что? – такие же провинциалы, как и сами житновцы. Кроме того, визитеры из Москвы могли вызвать настороженность у поджигателей, если те вдруг имели какую-то связь с работающими в больнице.
Осмотрев территорию больницы, наиболее вероятным объектом поджога опера определили родильный дом. Поскольку поджигатель для изучения подходов и обстановки в целом, скорее всего, мог появиться ночью, они решили отоспаться с вечера. Часу в одиннадцатом вечера Гуров проснулся и, разбудив Стаса, быстро переоделся из больничной в свою одежду. Потягиваясь и яростно зевая, следом за ним переоделся и Станислав. Опера свернули одеяла так, чтобы со стороны казалось, что под ними кто-то лежит. После этого, бесшумно открыв ветхую створку окна, они, стараясь не шуметь, выбрались наружу.
Прячась в тень от света единственного фонаря, установленного у ворот, и бледных отблесков луны на ущербе, опера двинулись в разные стороны, чтобы обогнуть здание больницы с обеих сторон. Минут через пять они почти одновременно приблизились к ограждению со стороны флигеля. Тут же, после короткого совещания вполголоса, приняли решение разойтись метров на пятьдесят, причем так, чтобы обоим был хорошо виден и флигель, и тыл крыльев основного корпуса. Наиболее вероятно, что поджигатель мог появиться только с этой стороны.
Потянулись минуты и часы ожидания. Где-то далеко слышалась музыка – видимо, гуляла местная молодежь. Доносился приглушенный расстоянием гул автомобильных моторов. Иногда слышались неразборчивые голоса. Ночь выдалась довольно прохладной, и опера очень скоро поняли, сколь опрометчиво поступили, не взяв с собой чего-нибудь наподобие теплого тулупчика. Когда холод начал пробирать весьма основательно, Стас, не выдержав, покинул свой пост и, подойдя к тому месту, где спрятался Гуров, шепотом окликнул:
– Лева, ты еще живой? У меня уже зуб на зуб не попадает!
– Предложения? – лаконично откликнулся Гуров. – Костер разводить не будем в любом случае.
– Зачем костер? Надо принести из палаты одеяла: и теплее, и в смысле маскировки лучше – они ж коричневые.
– Молодец, правильно рассудил. Дуй за одеялами, а я пока что один погляжу за обстановкой.
Замотавшись в одеяла, опера почувствовали себя гораздо уютнее. Правда, и тут было не без некоторого минуса: Станислава немедленно потянуло в сон, и ему приходилось без конца протирать глаза, поскольку они постоянно норовили сомкнуться. А рот, напротив, никак не хотел закрываться из-за зевоты. Чтобы скоротать время, Гуров, как человек философского склада, неспешно анализировал события последнего времени, прикидывая варианты их возможного развития.
Когда луна переместилась в западную часть небосклона, невдалеке от Стаса что-то тихо прошелестело в зарослях. Он насторожился и стал всматриваться в черную темень глухой ночи. Он уж начал было думать, что ему всего лишь померещилось, но шелест повторился снова. Теперь было совершенно очевидно, что это не ежик, вышедший на последнюю осеннюю охоту, перед тем как залечь в зимнюю спячку.
Шаги приближались. Хрустнула ветка. На какое-то время все затихло, затем снова послышался шелест. И тут Станислав заметил темный силуэт, скользнувший через дыру в заборе и направившийся к флигелю. Неизвестный двигался тихо, пригнувшись, то и дело озираясь по сторонам. Первым движением Стаса было ринуться следом и скрутить подозрительного визитера в бараний рог. Но он вдруг сообразил, что поджигатель мог прибыть не один. Что, если где-то неподалеку крутятся и посыльные главаря? Их-то было бы взять гораздо предпочтительнее. Поэтому он решил выждать, пока тот пойдет назад, чтобы потом, незаметно проследовав за ним, выявить посыльных.
Побродив около флигеля минут десять, неизвестный пошел обратно. В этот момент у Крячко в кармане беззвучно задребезжал вибратор сотового. Он нажал кнопку включения связи.
– Стас, я его вижу, – услышал он шепот Льва. – Идем за ним, только чтобы не спугнуть. Заходим с двух сторон и берем в первую очередь подручных главаря.
– Ага... – чуть слышно ответил Крячко и, когда неизвестный углубился в заросли, на цыпочках двинулся следом.
Идти пришлось довольно долго. Иногда Стасу под ноги попадались сухие ветки, но выручало то, что поджигатель шел, уже не таясь, и шум его шагов заглушал все остальное. Когда заросли закончились, Крячко увидел черный «Опель», стоящий на проселочной дороге. Неизвестный приблизился к машине. Ее дверцы распахнулись, и из «Опеля» появились две крупные фигуры. Послышался недовольный голос:
– Чё так долго лазил-то?
– Понимаете, – подобострастно заговорил поджигатель, – надо было все как следует осмотреть, прикинуть... В общем, фламинация должна пройти успешно. Пристройка к объекту деревянная, в ней родильное отделение, так что число жертв будет максимальным... Способ воспламенения, который не вызовет подозрений, я уже продумал.
– Ну вот, это совсем другое дело... – хрипловато прокашлял другой. – А то заладил – не смогу, боюсь... Все, садимся, едем!
«Пора!» – решил Стас и с воплем:
– Стоять, суки, не двигаться! Руки вверх! Всех положу! – выскочил из своей засады.
Одновременно с ним с другой стороны из зарослей ураганом вылетел Гуров, держа наготове пистолет, уже снятый с предохранителя.
– Лечь на землю! Стреляю на поражение! – крикнул он на ходу.
– Сдал, козел! – взвыл один из бандитов и резко ударил поджигателя по горлу ребром ладони.
Тот, хватая ртом воздух, упал на землю, дергаясь и громко хрипя. Второй бандит в долю секунды левой рукой выхватил что-то из-за пазухи и, падая на землю, вскинул ее в сторону Гурова. Но его категорично опередил «штайр» Льва, расколов ночную тишину резким, раскатистым выстрелом. Издав отчаянный вопль, бандит покатился по траве, оставляя на ней пятна. Его напарник, не обращая внимания на оружие в руке Станислава, со злобным возгласом кинулся на него с длинным, сверкающим даже в темноте лезвием. Чувствовалось, что этот человек ножом умеет работать профессионально. Не ударяясь в дуэлянтство, Стас аккуратно влепил из своего «макарушки» пулю нападающему в мякоть ноги, мгновенно выведя того из строя, но не задев крупных артерий. Бандит ткнулся лицом в землю, и тяжелая нога, опустившаяся ему на спину, заставила его распластаться, забыв о сопротивлении.
– С этим что? – деловито поинтересовался Гуров, указав на недвижимо лежащего поджигателя.
– Этот готов, – столь же деловито сообщил Стас. – Хрящи гортани перебиты, задохнулся от отека.
– Ну, ничего, нам и этих хватит, – поднимая с земли пистолет, выпавший из руки бандита, все так же спокойно отметил Лев. – Кстати, обрати внимание – вот они, живые «фотороботы». Долго же мы вас ловили! Ну что, будем паковать? Хотя, нет. Поджимает время. Если сейчас отвезем их в СИЗО, то пока их там подлечат, адвокаты нам с ними работать не дадут. А информация нужна как воздух... Ну, что, парни, колоться будем?
В ответ полилась самая отборная брань.
– Смотри-ка, господа бандиты изволят сердиться... – сурово рассмеялся Станислав. – Вы не очень-то усердствуйте в выражениях, а то я могу оскорбиться и попрессовать вас, несмотря на то что вы раненые. Ну, так как, разговор состоится?
– Пошел ты на хер, ментяра долбаный! – зло прохрипел бандит, прижатый к земле его тяжелой ступней.
– Вы, козлы, еще за эту стрельбу будете отвечать... – кряхтя от боли, промычал второй. – Вы по закону были обязаны...
– То, что мы делать обязаны, я знаю и без подсказок криминальных ублюдков, – неожиданно жестко перебил его Гуров. – А теперь кончаем жевать сопли и начинаем отвечать на конкретные вопросы. Вопрос первый: кто ваш главарь?
– Да на ... тебя я видел! – истерически взвизгнул первый, порываясь вырваться из-под ботинка опера. – Хоть заживо сожги – не скажем.
– О! А это идея! – обрадовался Станислав. – Сейчас привязываем их к деревьям, подальше друг от друга, обкладываем дровами и заключаем пари: кто заговорит первым. Лев, ты как?
– Неплохо... – согласился Лев, без особой натуги подняв за шиворот и брючный ремень раненного им бандита. – Я думаю, идея в самый раз. Как говорят на Востоке: тигры гнева мудрее, чем клячи наставлений. Этих увещевать и совестить бесполезно. Люди конченые. Так что, парни, будем вас фламинировать. Вы же, уроды, хотели, чтобы сгорели роженицы с детьми? Ну вот, теперь на себе ощутите, насколько это «приятно».
Он без натуги отнес шестипудового верзилу к одному из молодых, не очень толстых деревьев метрах в тридцати от машины и, посадив его спиной к стволу, завернул руки за спину и сковал их там наручниками. Затем невозмутимо начал собирать хворост и валежник, обкладывая им бандита. Тот встревоженно задергался и, кряхтя от боли в простреленном плече, начал разбрасывать ногами уложенные Гуровым дрова. Лев, принеся еще охапку, саркастично рассмеялся:
– О, да ты, никак, жить хочешь? Да-а-а... В общем, фламинироваться не желаешь... Понятно. Других убивать и веселее, и безопаснее – чужое не болит. Зато свое... Нет уж, голубок, коль решено вас фламинировать – обжалования уже не предусмотрено. Стас, у тебя там как дела?
– Все путем... Клиент упакован и не рыпается. Слушай. Лева, а на хрена это мы с тобой завязались с этими дровами? А не проще ли набрать бензина из бака и их оросить горючим? Ну, мы же не садюги – это ж сколько они будут мучиться, пока разгорится сырой валежник? Тут мы их скорее не фламинируем, а закоптим. По-моему, бензин – это самое то.
– Согласен... – бодро откликнулся Лев. – Шланг ищи, тут где-то под ногами валялась бутылка из-под пива. И никто не узнает, где могилка моя... – с ироничной печалью пропел он.
Похоже, это добило и без того деморализованных бандитов. Прикованный Львом неожиданно завопил:
– Помогите!!! Помогите!!! Помогите!!!
Раненный в ногу тоже вдруг со всхлипом заголосил, скрежеща зубами:
– Вы не менты, вы – отморозки! Вы что думаете, никто ничего не узнает?! Вас же самих свои же на нары отправят.
– Это тебя не трахает, – открывая бензобак, с зевотцой откликнулся Станислав. – Что с нами будет – касается только нас самих. Тем более что через десять минут вам будет все равно.
– Зовите, зовите на помощь... Придут люди, мы им объясним, кто вы такие и зачем сюда прибыли, – язвительно заметил Гуров. – Я думаю, вам после этого фламинация покажется раем.
В ночной тишине что-то тихо забулькало, в воздухе запахло бензином.
