Четыре часа спустя на поляну выскочили собаки. И замерли. Здоровенные желтые псы, натасканные травить волков и поднимать из логова медведя, поджали хвосты, жалобно заскулили, попятились обратно в заросли.
Еще минут через пять подоспели люди. Солдаты, встревоженные поведением собак, приготовились к бою. Обнажили мечи, выставили вперед пики. Они думали, что готовы к любой неожиданности. Но то, что увидели…
Посреди поляны возлежал огромный, невиданный зверь. Короткая черная шерсть отливала серебром, будто лунные блики-играли на ней. Мощные лапы расслабленно распростерлись в траве. Но кончики когтей, то и дело выныривающие из мягких подушечек, не оставляли сомнения — одного удара достаточно, чтобы свалить замертво всадника. Вместе с конем. Огромные, как две желтых луны, глаза смотрели на людей, не мигая. И был в этих глазах могильный холод. И смерть дышала из алой пасти с поблескивающими клыками. Каждый — длиною в ладонь взрослого мужчины.
А рядом со зверем сидела девушка. Та самая, которую они искали. Молоденькая леди Ченгри, невеста князя.
Лошади захрипели и стали рвать поводья, увидев чудовище, так что солдатам пришлось спешиться, увести их прочь. Как и собак. Те, кому поручили животных, считали себя счастливчиками. Остальные жались за спины друг друга, не рискуя выйти на открытое место. Испуганно поглядывали на офицера.
— Ваша милость, ить это ж Лунный Зверь Мастеров, не иначе. Точно как в сказке…
— Спрячь свой поганый язык, пока я его не отрезал! Просто черная пума-переросток.
— Да разве ж пумы такие бывают. Это чудище медведя вмиг задерет…
— Рот закрой! Прикончить его нужно, и все дела. Ну, кто не трус? Пять золотых на выпивку даю.
— Мало удовольствия от золотых, когда в такую пасть угодишь.
Один из арбалетчиков решился. Высунулся из-за дерева. Зашептал:
— Ваша светлость! Сидите смирно, не двигайтесь! Сейчас я его достану.
Девушка вскинула голову. И вдруг выкрикнула:
— Не сметь трогать моего Зверя! Он спас меня, защитил от разбойников.
Солдаты растерялись. Переглядывались удивленно, то и дело косились на своего начальника. В конце концов офицер заметил осторожно:
— Леди, это дикое животное. Вам опасно находиться так близко от него…
— Меня он не тронет, — дерзко вскинула подбородок девушка. И, как доказательство, положила ладонь на голову чудищу. Погладила нежно. Тот вильнул кончиком длинного, такого же серебристо-черного хвоста и даже глаза прищурил от удовольствия. Впрочем, лишь на мгновение.
Офицер тихонько прокашлялся.
— Извините, госпожа… А тот человек, который похитил вас… Где он?
— Тот трус? Да он сбежал, едва завидел разбойников. Вон даже саблю свою бросил. Сейчас, должно быть, уже в Везенне. Да хоть в Тартаре! Слышать о нем не хочу.
— В таком случае… Вам следует вернуться в Райнор. Его величество и ваш отец волнуются.
— Разумеется, я еду в Райнор! Куда же еще.
Офицер перевел дух. Кажется, ответственное поручение удастся выполнить с куда меньшими трудностями, чем он ожидал.
— Тогда и не будем здесь дольше задерживаться. Лошади ждут…
— Зачем мне лошадь? Я поеду на нем. — Девушка похлопала чудище по холке. — Не могу же я бросить своего спасителя в этой дикой чаще.
Танита поднялась. И следом встал Зверь. Теперь он казался еще больше! Голова девушки едва виднелась из-за его спины. Но ее это ничуть не смущало. Уцепившись в загривок, ловко подтянулась, забросила ногу. Солдаты и ахнуть не успели, как она оседлала чудовище. Засмеялась, глядя на вытянувшиеся лица мужчин.
— Видите, он умеет быть смирным… Когда я велю. Поехали, офицер! Да не бойтесь вы! Только прикажите, чтобы ваши люди ближе чем на десять ярдов к моему Зверю не подходили.
— Мы и на двадцать не подойдем… — пробурчал под нос кто-то из солдат.
Человек открыл глаза. И тут же зажмурился. Белые скалы сверкали в лучах полуденного солнца, слепили. Человек полежал, дожидаясь, когда погаснет рой светляков. Вновь осторожно приподнял веки.
Подножие ослепительных скал тонуло в изумрудно-яркой зелени. Она поднималась террасами все дальше и выше, сливалась в пушистый, еле заметно колышущийся ковер. Впереди же, шагах в тридцати от лежащего человека, зелень распадалась на диковинные деревья, кустарники, траву. Эти тридцать шагов от его беспомощно вытянутой руки до кромки травы были песком. Мелким, почти таким же яростно-белым, как скалы. Горячим и слегка влажным.
От белизны скал и песка глаза начали уставать. Человек чуть повернул голову, чтобы взглянуть выше. Там было небо. Не бледно-голубое, выцветшее от зноя и слишком яркого света, как можно было ожидать, а по-весеннему бездонное, лазоревое.
Кроме скал, зелени, песка и неба был еще шум. Тихий, равномерно накатывающий гул за спиной. Гул казался смутно знакомым, но понять, что это, человек не мог. Нужно было взглянуть. Он попробовал пошевелить пальцами. Подтянул руку. Натужившись, оперся ладонями в песок, приподнялся, повернул голову. Затекшая шея кольнула тысячей злых иголочек, но подчинилась.
По другую сторону был океан. Огромный, темно-синий вдали, он мерно катил свои волны, выбрасывал их с глухим рокотом на берег. Волны недовольно шипели, пенились, бросались на песок. Вначале яростно, но быстро теряли силу, становились медленными, вялыми. Самые стойкие умирали, не добежав какого-то ярда до лежащего на песке человека.
И между волнами и его лицом стояли ноги. Две маленькие, очень смуглые, почти черные босые ножки. Несомненно, человеческие.
Ножки шевельнулись, скрипнув песком. Согнулись в коленках. Кто-то присел рядом с ним на корточки. Женщина. Девушка.
Сообразив, что на нее смотрят снизу вверх, незнакомка быстро поправила юбочку, сплетенную из каких-то толстых, грубых волокон, сжала колени. Он поспешно поднял глаза выше.
Даже не девушка — девочка-подросток. Круглое, симпатичное личико в обрамлении черных кудряшек, с полными губками, маленьким носиком. И любопытными карими глазками.
— Ты кто? — поинтересовалась незнакомка.
Вопрос этот, такой простой, неожиданно поставил человека в тупик Он напрягся, пытаясь ответить. Но память выпустила всего одно-единственное короткое слово:
— Клеон…
Собственный голос прозвучал глухо и сдавленно. Но девочка улыбнулась.
— Тебя зовут Клеон? Какое красивое имя. Никогда не слышала, чтобы кого-то так звали. Так кричат чайки перед штормом. А меня — Нгир. Обычное имя для девочки. Откуда ты, Клеон? Где твой дом, твое племя? Куда ты направлялся? И где твоя лодка? Она утонула? Но ведь шторма не было!
Девочка сыпала вопросами, но ни на один из них он не мог ответить! Будто не существовало в его жизни ничего, кроме этого океана, песка, скал. И этой смуглой полуголой девчонки.
Наконец та задала вопрос, на который человек мог попытаться ответить:
— Ты уже долго лежишь здесь. Ты не можешь встать? У тебя что-то болит?
Нет, боли Клеон не чувствовал. А сможет ли он встать?
Для начала попробовал пошевелить ногами. Потом сесть. Когда это получилось — подняться. Голова закружилась на мгновение, заставила пошатнуться. Но он удержал равновесие, даже не оперся на плечо проворно вскочившей девчонки.
Значит, не ранен. И не болен. Клеон огляделся еще раз. Новый ракурс ничего не добавил в картину окружающего его мира.
— Ты не похож на людей, которых я знаю. Ни у кого не бывает такой светлой кожи. И таких волос. А какая на тебе одежда! Из чего она сделана? Самая искусная мастерица не сплетет такое. — Нгир подергала подол его рубахи. Провела ладошкой по лосинам. — Похоже на вторую кожу…. Это и есть кожа! Ты что, убил кого-то и содрал с него кожу?!
