– Сколько тут, Майк?
– Две тысячи.
– Чем пахнут?
– Долларами.
– Так сколько предлагаете? Половину сейчас, половину по исполнении? Я просто тупой араб, но две тысячи и две тысячи – получается четыре тысячи, а я не поеду в Айн аль-Хильве за четыре тысячи долларов.
– Две тысячи – это всего лишь аванс.
– А сколько за представленную информацию?
– Еще пять.
Азури покачал головой:
– Нет, еще десять.
– Шесть.
Снова покачал головой:
– Девять.
– Семь.
– Восемь.
– Согласен, – сказал Габриэль. – Две тысячи аванса и еще восемь по получении информации. Не так плохо за работу в течение одного дня. Если будете хорошо себя вести, мы можем даже прибавить на бензин.
– О, за бензин, Майк, вы, конечно, заплатите. Мои расходы всегда отделены от гонорара. – Тут официант принес вторую бутылку шампанского. Когда он отошел, Азури спросил: – Так что же вы хотите узнать?
– Я хочу, чтобы вы кое-кого нашли.
– В этом лагере, Майк, сорок пять тысяч беженцев. Так что помогите мне немножко.
– Это старик по фамилии аль-Тамари.
– А его имя?
– Этого мы не знаем.
Азури глотнул вина.
– Фамилия не слишком распространенная. Большой проблемы быть не должно. Что еще вы можете сказать мне о нем?
– Он беженец из Западной Галилеи.
– Большинство оттуда. Из какой деревни?
Габриэль сказал, из какой.
– Семейные подробности?
– Двое его сыновей были убиты в восемьдесят втором.
– В лагере?
Габриэль кивнул.
– Они были из «Фатах». Кажется, жена его тоже была убита.
– Прекрасно. Продолжайте.
– У него была дочь. Она уехала в Европу. Я хочу знать все, что вы сумеете выяснить о ней. Где она училась? Что изучала? Где жила? С кем спала?
– Как зовут девушку?
– Я не знаю.
– А возраст?
– Я бы сказал, тридцать с небольшим. Прилично говорит по-французски.
– Почему вы ее ищете?
– Мы думаем, что она участвовала в атаке на Гар-де-Лион.
– Она еще жива?
Габриэль отрицательно покачал головой. Азури долго смотрел на берег.
– Значит, вы считаете, что, узнав прошлое этой женщины, вы доберетесь до большого босса? До мозга, затеявшего эту операцию?
– Нечто вроде этого, Набиль.
– Какую игру мне вести со стариком?
– Какую хотите, – сказал Габриэль. – Только добудьте для меня то, что мне нужно.
– Эта женщина, – сказал ливанец, – как она выглядела?
Габриэль протянул ему журнал, который он принес из своего номера. Азури раскрыл его и начал листать, пока не наткнулся на рисунок, сделанный Габриэлем на борту «Верности».
– Вот как она выглядела, – сказал Габриэль. – Она точно так выглядела.
Три дня он ничего не слышал от Набиля Азури. Габриэль мог думать, что ливанец сбежал с деньгами или был убит при попытке проникнуть в Айн аль-Хильве. А на четвертое утро зазвонил телефон. Звонил Азури из Бейрута. Он приедет к ленчу в отель «Палм-Бич». Габриэль положил трубку, спустился на берег и предпринял долгую пробежку до края воды. Его синяки начали бледнеть, и тело уже так не болело. После пробежки он вернулся в свой номер принять душ и переодеться. Когда он появился в ресторане у бассейна, Азури уже поглощал второй бокал шампанского.
– Мерзопакостнейшее место, Майк. Ад на земле.
– Я плачу вам десять тысяч долларов не за отчет о состоянии Айн аль-Хильве, – сказал Габриэль. – Это дело ООН. Вы нашли старика? Он еще жив?
– Я нашел его.
– И?..
– Девица уехала из Айн аль-Хильве в тысяча девятьсот девяностом. И больше туда не возвращалась.
– Ее имя?
– Феллах, – сказал Азури. – Феллах аль-Тамари.
– Куда она поехала?
– Судя по всему, она неглупа. Заработала стипендию ООН для обучения в Европе. Старик приказал ей взять стипендию и никогда не возвращаться в Ливан.
– А где она училась? – спросил Габриэль, хотя подозревал, что знает ответ.
– Во Франции, – сказал Азури. – Сначала в Париже, потом где-то на юге. Старик не был уверен. Судя по всему, они подолгу не контактировали.
– А я уверен, что контактировали.
– Не похоже, чтобы он винил свою дочь. Просто хотел для нее лучшей жизни в Европе. Не хотел, чтобы она погружалась в палестинскую трагедию, как он мне сказал.
– А она ни на минуту не забывала Айн аль-Хильве, – с отсутствующим видом произнес Габриэль. – Что она изучала?
– Она была археологом.
Габриэль вспомнил, как выглядели ногти на ее руках. У него тогда возникло впечатление, что она была горшечницей или работала руками на улице. Археолог, безусловно, мог иметь такие руки.
– Археологом? Вы уверены?
– Он на этот счет был безусловен.
– Еще что-нибудь?
– Угу, – сказал Азури. – Два года назад она прислала ему очень странное письмо. Она просила его уничтожить все письма и фотографии, которые за годы присылала ему из Европы. Старик не выполнил пожелания дочери. Ведь у него только и оставались от нее письма и фотографии. А через пару недель в комнате у него появился этакий грубый парень и сжег все это вместо него.
«Друг Халеда, – подумал Габриэль. – Халед пытался стереть ее прошлое».
– Какую же игру вы вели с ним?
– Вы получили информацию, какую хотели. Детали операции оставьте за мной, Майк.