— Да, — ответила она, задыхаясь от бега. Юниэр понял, что их неизбежно теснят к морю, и вспомнил о небольшой лодочной стоянке на берегу, днем они гуляли там вместе с Лафером. У них была возможность добежать туда быстрее преследователей. Мириэль мчалась, ощущая бешеные упругие вихри вокруг. К большому разочарованию Юниэра, когда они, наконец, добежали до известного ему места, толпа отрезала их от этой стоянки. Он тотчас метнулся к утесу. Утром мальчишки прыгали с него в воду, значит, это возможно. Мириэль и опомниться не успела, как ей пришлось нырять в морские глубины за «майским женихом». Когда они вынырнули, Юниэр быстро поплыл к крохотному гроту в утесе — здесь стояла лодка. Он отвязал лодку, помог взобраться в неё Мириэль и налег на весла. Через некоторое время шум толпы стих, а потом исчез совсем, им удалось оторваться от погони. Юниэр и Мириэль облегченно вздохнули и обнялись. Всё же юноша в целях безопасности отгреб подальше от стоянки.
— А почему сын пастуха так резво бежал от почестей? — спросила она насмешливо. — Что ему помешало стать Сиреневым королем?
— Предположение о том, что эти почести завтра обернутся его похоронами, — спокойно ответил Юниэр, и Мириэль взглянула на него с искренним любопытством. Лодка причалила к берегу. Было необычайно тихо, дремотная мгла окутывала все вокруг. Море, насыщенное тонкой светящейся пылью, рассеивало сумрак. Только сейчас Мириэль почувствовала, как она устала, ноги были в ссадинах и болели, а ещё предстоял длинный путь домой. Но не было ни сил, ни желания идти. Когда Юниэр наклонился и поцеловал её, она слабо возразила:
— Не надо, я так устала, а нам ещё возвращаться…
— Зачем? — спросил он. Тепло его рук успокаивало, и он был так красив. О чем думал Юниэр? Его род никак не мог равняться с родом королевны Нуменора, но он доверял своим чувствам. Да и воины не даром прозвали его отчаянным.
— Останемся здесь, — уговаривал он Мириэль голосом тихим, но настойчивым. — Так хорошо, спокойно, море, небо и мы. — Он гладил влажные волосы принцессы и, дрожа, касался мягких губ. Мощный ток струился по жилам, и росло напряжение между ними. Мириэль растеряла все думы о последствиях этой встречи. Мир оказался, вдруг, блаженно пустым. И дальнейшее не зависело от них. Избранные Сиреневой ночью короли не стали противиться своей судьбе…
Быстро летели невозвратимые мгновения. Светало. Юниэр вздохнул и благодарно сжал руку принцессы. Мириэль отстранилась от только что обретенного мужа, и тотчас целый вихрь мыслей пронесся в голове: «С ума я сошла, что ли? Кто он, этот сын пастуха? Вдруг отец что-нибудь узнает и все остальные тоже. Ужас! Домой, немедленно домой!»
— Ты завел меня слишком далеко, — отстраненно сказала она Юниэру. — Если хочешь, оставайся здесь, но я должна идти. — И она направилась к лодке, не вполне уверенно. Юниэр легко вскочил и поспешил за ней. Он был воином, и усталости не чувствовал. Душа его была переполнена нежностью к этой тоненькой девочке со спутанными черными волосами. Но к нежности уже примешивалась горечь, потому что ночь прошла.
Майская чета скоро добралась до лодочной стоянки и оттуда направилась вперед через лес. Некоторое время, пока им не стали встречаться люди, он нес её на руках. Дорога шла всё вверх и вверх, теперь Мириэль поняла, почему они бежали так быстро. Но сейчас она утомилась, и Юниэру приходилось тащить её за руку. От усталости у неё даже капали слезы, но когда Юниэр пытался утешить её лаской, она злилась.
По мере приближения к Большой поляне они шли всё медленнее и прятались за деревьями, если им попадались люди на пути. Они вовсе не желали, чтобы их снова обнаружили. Никто уже не буйствовал, праздник имел вполне мирный вид, слышалось красивое пение. Случайно Юниэр заметил своего друга.
— Лафер! — негромко позвал он. Обрадованный друг подбежал к ним.
— Я думал ты потерялся! — воскликнул он. — Когда я увидел, что тебя выбирают Сиреневым королем, то решил, что нам конец. — И тут Лафер взглянул на спутницу друга и остолбенел. Хотя королевна Нуменора имела весьма потрепанный вид, лицом к лицу она была легко узнаваема. Он растерянно поклонился, не в силах найти нужные слова, Мириэль принужденно улыбнулась.
— Где Айрен? — спросила она, глядя на него вызывающе.
— Мы… разминулись, когда началась погоня за вами, и я больше её не видел, — ответил Лафер, слегка запинаясь.
— Что ж ты, Лафер, зайцев не ловишь? — пожурил его Юниэр.
— Не в пример тебе, — очень тихо ответил Лафер, и они переглянулись.
— Ты согласишься, если мы проводим тебя не до самого дворца? — спросил он Мириэль.
— Да, конечно, — живо ответила принцесса. — Так будет лучше.
Они подошли к дороге, ведущей к главным воротам замка, и тут распрощались. Им хотелось спрятаться в надежном укрытии до того, как настанет день и люди начнут возвращаться домой с праздника.
— Мы еще встретимся с тобой, это неизбежно, — сказал Юниэр, прощаясь с Мириэль.
— Нет! — возразила та. — У меня очень строгий отец. — Она отвернулась и пошла к замку.
— Кажется, эта ночь дала нам больше острых ощущений, чем любая битва, — усмехнулся Лафер.
— Пожалуй, — ответил Юниэр в раздумье. Они уже собирались уходить, как вдруг Лафер дернул друга за руку, и они упали в траву.
— Смотри! — проговорил он. Юниэр взглянул в ту сторону, куда указывал Лафер, и увидел высокого странника в зеленой одежде, благодаря которой он был почти не заметен в лесу. Его волосы отливали золотом, а поступь была невероятно легка.
— Эльдар, — присвистнул Юниэр. — Направляется в сторону замка.
— Какая удача, что мы увидели его сейчас. Скажем Фаразону, что следили за ним от самой Серебряной струи!
— Идёт! Все складывается просто отлично, — Юниэр расплылся в довольной улыбке.
Мириэль не пошла к главным воротам, она свернула с дороги и направилась к Розовому саду. Ей показалось, что кто-то идет следом. Девушка обернулась, но никого не увидела. Однако ощущение присутствия чужого человека не покидало её, и, когда она ещё раз оглянулась, то увидела шагающего невдалеке стройного златовласого мужчину, очень высокого, как ей показалось. Когда их взгляды встретились, её удивило сияние, лившееся из глаз незнакомца. «Наверное, ещё какой-нибудь любитель острых ощущений возвращается с праздника», — подумала она.
В саду было спокойно и тихо, а дыра в изгороди находилась на прежнем месте. С трудом она пролезла внутрь, поднялась и, пошатываясь, подошла к лестнице. Мириэль безнадежно на неё посмотрела, но все-таки собрала всю свою волю и стала карабкаться вверх, обдирая колени и локти. «Еще, ещё немного, — уговаривала она себя, — пропади пропадом эти праздники»! — Тело дрожало от напряжения, одежда взмокла. Всё. Каких-то четыре перекладины оставалось преодолеть, но она не могла лезть дальше. «Уж лучше было пройти через главный вход, чем сейчас упасть и разбиться. И какой бесславный конец!» Принцесса глянула вниз, чтобы определить с какой высоты придется падать, и заметила незнакомца в зеленом плаще. Он изумленно рассматривал диковинную девушку, повисшую на перекладине. «Ну, этому-то что здесь надо?» — рассвирепела Мириэль, но затем, почувствовав прилив сил от стыда или от злости, быстро преодолела последние ступени и даже прошла немного по крыше, больше не оборачиваясь и не задаваясь вопросом, почему кто-то лазает через стены замка ранним утром.
До комнаты её довела Айрен, благополучно вернувшаяся раньше госпожи. Она что-то спрашивала, но Мириэль ничего не слышала. «Потом всё», — еле прошептала принцесса и, как только очутилась у себя, упала на кровать и уснула.
Заговор
На следующий день, как и следовало ожидать, Мириэль проснулась поздно. Большого труда ей стоило подняться с постели — всё тело ныло. Когда она посмотрела в зеркало, то не узнала себя. На неё смотрела бледная особа с распухшими губами и спутанными волосами. Вошедшая в комнату Айрен, поначалу довольно беззаботная, тоже была напугана видом подруги. Тихо, как две заговорщицы, они вспоминали свои похождения на празднике. Принцессе было трудно об этом говорить, кое-что пришлось утаить. Она сто раз прокляла «майского жениха» и даже залилась истерическими слезами. Все воспоминания об удовольствиях, испытанных вчера, рассеялись как туман поутру, осталось оскорбленное самолюбие и негодование по поводу столь не характерной для неё внешности. «Ну почему я не послушалась папу?» — мучилась поздними угрызениями совести Мириэль.
Она ни за что не согласилась бы на просьбу отца спуститься в приемный зал и поприветствовать гостей: Фаразона и Арфеста, — но ей просто необходимо было узнать, что говорят о бегстве королей, избранных Сиреневой ночью. Неизвестность мучила ее, и принцесса надеялась выведать все у Арфеста. «Вдруг в городе всё знают!» — ужасалась она. Был полдень, когда, не переодеваясь в парадное платье — его великолепие невыгодно бы оттенило её внешность — измученная красавица появилась на веранде, где сидели гости. Сначала она не заметила ничего особенного, так как тень виноградных листьев скрывала лица присутствующих, а потом было поздно. Она увидела Юниэра, и сердце ее подпрыгнуло куда-то к горлу, а потом быстро-быстро заколотилось в груди. «Что он здесь делает? Неужели отцу все известно?» — с усилием соображала она.
— Милая кузина, позволь представить тебе моих лучших воинов, — вышел навстречу ей Фаразон. Юниэр и Лафер поклонились ей. Лафер опустил глаза, а Юниэр, как показалось принцессе, дерзко разглядывал ее. В ответ на их приветствие она едва кивнула.
— Хорошо, что ты пришла, дочь моя, — сказал Тар-Палантир, встал с места и оглядел всех строгим взором, — теперь мы приступим к делам серьёзным. — Он сделал знак слуге, и через мгновение тот привел высокого, светлокудрого юношу. Все ахнули. Это был эльф. Юниэр и Лафер перемигнулись. Арфест изумленно поднял брови. Ненависть исказила лицо Фаразона.
«Ещё сюрприз», — подумала Мириэль с досадой, узнав в эльфе вчерашнего незнакомца. Сейчас он скажет: «О! Я хотел спросить, почему вы лезли вчера по лестнице, ведь есть и парадный вход»? И я отвечу: «Этого не может быть, впрочем, чего не сделаешь в бреду. «Эльф улыбнулся, может, он прочитал её мысли. И она улыбнулась в ответ.
— Позвольте представить вам Дориана Скользящего, — обратился к собравшимся Тар-Палантир. — Я ожидал его завтра, но Дориан скор. Радостной неожиданностью для меня был его утренний приход. — Вот уже несколько поколений язык эльфов был запрещен на острове, но Тар-Палантир вновь ввел его в употребление, и звуки эльфийской речи зазвучали музыкой во дворце.
— А что корабли из Валинора всё еще заходят в ваши гавани? — сухо спросил эльфа Фаразон на нуменорском наречии.
— Нет, — покачал головой Дориан, — давно не заходят. — Но я много лет дружу с Верными, а эта земля мной любима, поэтому я не хочу покидать Эленну.
— Ваше время прошло, скоро все вы спасетесь бегством в свой заповедник. Эленна и Средиземье принадлежат людям по праву.
