Вот так один номер газеты может вместить почти всю многоликость публицистических жанров. Номер выходит динамичным, выразительным, хорошо смотрится, с интересом читается.
Жанровая одноликость - верный признак слабой газеты, недостаточной журналистской квалификации.
На хорошей редакционной 'кухне' всегда есть богатый запас 'сковородок', и весь коллектив ими повседневно, охотно пользуется.
Главная редакционная 'кухня' - это, конечно же, секретариат. Здесь многоликость жанров обретает единство газетного (или журнального) номера. Здесь из мозаичных, различных по величине гранок (типографских от-'
тисков публикаций) складывается развернутая панорама событий. Та самая 'история мира за одни сутки', которую отражает журналистика. Здесь создается макет - распределение материала по всем полосам номера, вычерченный и высчитанный до последней буковки. Конечно, в последний момент он неизменно где-то ломается из-за самой злободневной, самой неотложной новости. Но это не так уж часто ведет к полной переверстке полосы, выполненной 'в металле' по чертежу макета.
Принципы макетирования и верстки наших газет очень отличаются от буржуазных. Неудивительно: содержание диктует выбор всех выразительных и оформительских средств.
Циркуляр Центрального Комитета партии уже в 1921 году сформулировал главные нормативы: 'Основное требование верстки нашей массовой газеты состоит в том, чтобы читатель с наибольшей легкостью мог разобраться во всем предлагаемом газетою материале. Для этого необходимы: систематический и привычный для читателя подбор, расположение материала по знакомым читателю отделам без излишней сложности и пестроты, выделение и умеренное подчеркивание сути содержания каждой заметки и статьи путем вводящего заголовка или подзаголовка'.
Вот поистине неумолимое требование! Какой журналист не испытал на себе муки поиска заголовка. Непрофессионал может подумать: опять преувеличение - был бы текст, а заголовок найдется. Что же, проверим. Попробуйте провести эксперимент: откройте газету и попытайтесь к любой публикации найти заголовок лучше, ярче. Но такой, чтобы в нем не повторялись слова других заголовков и подзаголовков, и такой, чтобы лишнего места не занимал, нежелательных ассоциаций не вызывал, не походил на штамп и так далее. Вряд ли эксперимент дастся непрофессионалу легко. А секретариат время от времени требует: 'Десять заголовков на выбор'. Вот тут нередко и опытный журналист страдает как первокурсник. И может быть, зря? Подумаешь, заголовок! Не в нем же соль!
А. Мальсагов, делясь с молодыми коллегами в 'Журналисте' творческим опытом, рассказал поучительный эпизод с заголовком. Сдал он в секретариат обработанное читательское письмо с 'увлекательным' названием 'Заботиться о кормах и для личного скота!'. Заметка получилась дельная, по все же не выходила из 'загона' на полосу. Приятель посоветовал: перемени заголовок. Выручила (как это часто случается) деталь. В заметке упоминалось, что, хотя колхозникам личных покосов не дают, у председателя сельсовета такой кусочек покоса все же нашелся. На основе этой детали автор предложил заголовок 'Привилегированная корова'. В секретариате отругали: 'Что же вы тянете с таким острым сигналом!'
Вот вам и второстепенность работы над заголовком.
Не раз и не два в истории журналистики случалось заголовку буквально решать творческую судьбу публикации не только на газетной полосе, но (что еще важнее!)
в сознании читателей. Видно, не случайно сказано, что 'текст без заголовка - это рыцарь без головы'. И к советам опытного журналиста А. Мальсагова очень полезно прислушаться: 'Теперь-то я понимаю, что заголовок нужен прежде всего совсем для иных целей. Он нужен для тебя самого, как мерило и кульминация твоего умения. Если ты можешь сделать заголовок (редактор его потом, конечно, заменит), из которого (вместе с подзаголовком и рубрикой) все понятно другим, спокойно выбирай место на полосе. Если не можешь - заряжай снова машинку. Материал не состоялся.
Я полагаю, что при приеме журналиста на работу можно руководствоваться таким принципом: умеет человек дать заголовок своему материалу - в штат, не умеет - не брать'.
К довольно жестким выводам побуждает многолетний опыт поиска заголовков для себя и для своих коллег.
'Подсказать' заголовок, как и 'подбросить' тему, - дело привычное на журналистских 'перекурах'. И коллективная мысль рождает подчас заголовки, которые не заметить и не запомнить нельзя. Об одном заголовке-шедевре рассказывают в своей книге исследователи журналистики И. Курилов и В. Шинкаренко. Новость, помещенная в военной газете, озаглавлена 'Смерть отступала 1396 раз'. А далее шло сообщение о награде саперу, обезвредившему 1396 бомб, снарядов и мин. 'Думается, что с профессиональной точки зрения это был маленький шедевр, который, конечно, отметили и читатели газеты', - комментируют авторы.
На 'редакционной кухне', где макетируется номер, не бывает второстепенных 'приправ'. Любой элемент номера - от жанра до заголовка, от источника информации до подписи автора - исполняет свою мелодию в оркестре готового номера. Ни один не имеет права фальшивить, чтобы не нарушить целостного восприятия многосложного результата напряженного коллективного труда.
- А как день завтрашний этой многоликой и вездесущей профессии? Светел или подернут туманами?
- Это зависит от духовного климата общества - всецело от него. На журналистику, на массовые коммуникации западные теоретики возлагают ответственность за деградацию вековых ценностей. Их коллеги за то же клеймят науку и технику. Равно безосновательно. Журналистика и сегодня и завтра будет воплощать и умножать те идеалы или антиидеалы, которыми живет породившее ее общество.
Ежедневно редакции и типографии всего мира выдают 'на-гора' около четырехсот пятидесяти миллионов экземпляров газет. Только газет! Параллельно этому с раннего утра до поздней ночи, а кое-где и круглые сутки земная атмосфера пронизывается миллиардами сообщений, которые несут электромагнитные волны бесчисленных радио- и телестанций.
Сбором и распространением журналистской информации занято более полутора сотен специальных телеграфных агентств. Потоки, потоки нескончаемых новостей...
И все они находят свою аудиторию. Наверное, это самое поразительное: миллиардная аудитория, которая постоянно и жадно ждет новостей и которую никакая информация не насыщает полностью. Ибо жизнь продолжается, и Человек хочет непрестанно ощущать себя частицей всего Человечества.
Наблюдая в начале прошлого века лишь первые камешки этой информационной лавины, философ Г. Гегель проницательно заметил: 'Утреннее чтение газет своего рода реалистическая утренняя молитва. Свою позицию по отношению к миру ориентируют либо по богу, либо по тому, что представляет собой мир. И то и другое дает ту же уверенность...' Гениальный философ запечатлел здесь тот самый переломный момент, когда общественное сознание навсегда прощалось с религиозной ориентацией в действительном мире. И хотя сам философ отнюдь не порвал с религией, ее вытеснение новыми пристрастиями он уловил и выразил точно. Это ориентация по той картине действительности, которую дают человеку все источники информации, дает журналистика. Львиная доля их приходится на средства массовой информации и пропаганды.
Отсюда: газета - 'утренняя молитва', а телевидение - 'вечерняя месса' (так западные социологи дополняют Гегеля).
Социологи подсчитали: во всех индустриально развитых странах люди четверть времени, которое бодрствуют, находятся во власти средств массовой информации и пропаганды. И возникает тревога: четверть жизни под влиянием массовой информации, но как она действует, куда ведет, к чему призывает?
И без социологов видно: глобальная мощь журналистики сломала веками отлаженную структуру общения.
Сейчас человек знает много больше о событиях в Центральной Африке, чем о том, что происходит в соседнем подъезде. Хорошо это или плохо? Ответы даются разные.
Ясно одно: сдвиг полюсов обыденного общения объективно неизбежный процесс, прогрессивный. Почему?
Советский социолог И. Кон отвечает так: 'Одной из важнейших предпосылок творчества и самореализации является способность личности выходить за рамки своего непосредственного окружения'.
Здесь-то и заключен главный 'секрет' всесильности информационного 'бума'. В его истоке естественная потребность человека знать завтра больше, чем вчера и сегодня. В истоке благое стремление к многообразию контактов, богатству впечатлений, одолению тех границ, которые в прошлом как будто незыблемо воздвигло перед человеком Время и Пространство.
Служба массовой информации четыре века назад бросила этим границам дерзкий вызов. И вот победила. И на наших глазах умножает трофеи.
Невооруженному глазу видно: техническое оснащение современной типографии отличается от лучшей типографии начала века, как атомный ледоход от парусника адмирала Г. Нельсона. Отпечатать 1000 листов в час во времена Г. Нельсона было чудом. Сейчас никого не удивишь тем, что информацию из Москвы в Нью-Йорк можно передать со скоростью 600 слов в минуту.
А отпечатать? Типографская машина 'Cameron' методом фотонабора выдает за час полторы тысячи готовых книг в бумажных обложках. Этот час охватывает все:
набор, печать и брошюровку книг объемом от ста до двухсот страниц.
В повседневный обиход редакции внедряется электронная система 'Радуга'. Название составлено из заглавных букв слов, обозначающих операции: редактирование, анализ, динамичное управление газетой. А есть и вариант такой системы - 'Рубин'. Он расшифровывается так: редактирование, управление, база информации, набор. В завершенном виде технологический процесс производства газеты исключит тот самый линотип, которым восхищался Чапек. Текст печатают на дисплее, и он одновременно вводится в память ЭВМ. Отпечатанный дисплеем оттиск заменяет привычные гранки. Именно из этих оттисков и монтируется полоса. Для этого больше не понадобится тяжелых, заполненных свинцовыми литерами верстальных столов - талеров, но мастерства и изобретательности в составлении номера понадобится не меньше.
Л четкости и оперативности в создании текста - больше.
Искусственные спутники Земли поставлены на службу журналистики. Они используются для ретрансляции радиоволн, для расширения зоны приема телепередач.
Станции космической связи посредством искусственных спутников типа 'Молния', 'Радуга', 'Экран' транслируют передачи Центрального телевидения для отдаленных районов страны. Телевидение вписало особую страницу в тиражирование информации. Здесь 'тираж' реализуется сиюминутно, одновременно на десятках миллионов 'копий' домашних экранов. Отпрыск телевидения - фототелеграф - передает фотокопии любого изображения по кабельным и радиорелейным линиям. Зачем фототелеграф газете? Для того чтобы посылать во все концы страны не громоздкие кипы отпечатанных номеров, не габаритные матрицы для местной ротации, а фотокопии готовой газеты. С них и отпечатывается тираж. Вот как это происходит.
'...Оператор закрепил в камере передающей машины оттиск газетной страницы и нажал кнопку. Камера тронулась с места, и тонкий лучик света побежал по полосе и как бы прощупал все буквы, запятые, точки. 'Натыкаясь' то на черную типографскую краску, то на пробелы, световой луч отражался от них и преобразовывался с помощью электроники в электрические импульсы, которые по кабельным каналам улетали отсюда на особые подстанции. Там импульсы
