слова, выведенные мелом на школьной доске. Еще удивительнее, впрочем, было то, что послание было написано перьевой ручкой, красными чернилами. У дедушки Гурни были красные чернила. Маленькие флакончики синих, зеленых и красных чернил. Он плохо помнил дедушку, но отлично помнил эти флакончики. Продают ли до сих пор красные чернила для перьевых ручек?
Гурни прочитал записку, нахмурившись, затем прочитал еще раз. Не было ни приветствия, ни подписи.
Гурни неопределенно хмыкнул и взглянул на Меллери, который не сводил с него взгляда, пока тот читал.
— Ты не знаешь, кто мог тебе это прислать?
— Понятия не имею.
— А подозреваешь кого-нибудь?
— Нет.
— Хмм. Ты повелся на это?
— Повелся ли я? — Было ясно, что Меллери не думал об этом в таком ключе. — То есть если ты спрашиваешь, загадал ли я число, то да. В такой ситуации трудно было поступить иначе.
— И ты загадал число?
— Да.
— И?..
Меллери прочистил горло.
— Я загадал число 658. — Он повторил, разбивая число на цифры: — Шесть-пять-восемь, — как будто это могло навести Гурни на какую-то идею. Когда этого не произошло, он нервно вздохнул и продолжил: — Цифра 658 ничего особенного для меня не значит. Это просто первое, что мне пришло на ум. Я перекопал свою память, пытаясь вспомнить что-нибудь, с чем она могла бы ассоциироваться, почему она могла бы оказаться неслучайной, но тщетно. Это просто цифра, которая пришла мне в голову, — очень серьезно повторил он.
Гурни взглянул на него с растущим интересом:
— И что же оказалось в маленьком конверте?..
Меллери протянул ему маленький конверт, приложенный к записке, и внимательно наблюдал за тем, как Гурни открывает его, извлекает листок размером с половину первого и читает строчки, написанные все тем же опрятным почерком и красными чернилами:
Перечитав записку, Гурни спросил, отправил ли Меллери ответ.
— Да. Я отправил чек ровно на указанную сумму.
— Зачем?
— В каком смысле?
— Это не маленькая сумма. Почему ты решил заплатить?
— Потому что меня это мучило. Число! Откуда он мог его знать?
— Чек обналичили?
— Кстати, нет, — сказал Меллери. — Я каждый день проверяю. Именно поэтому я отправил чек, а не наличные. Думал, может, удастся что-нибудь узнать про этого Арибду — хотя бы где он обналичивает чеки. Вся эта история меня ужасно вывела из себя.
— Что именно вывело тебя из себя?
— Чертово число, конечно! — воскликнул Меллери. — Откуда он мог что-то такое знать?
— Хороший вопрос, — кивнул Гурни. — А почему ты считаешь, что это «он»?
— В смысле? А, понял. Ну, я подумал… Даже не знаю, просто пришло на ум. Почему-то «Х. Арибда» показалось мне мужским именем.
— Х. Арибда — странное имя, — заметил Гурни. — Оно что-нибудь тебе говорит?
— Ничего.
Гурни это имя тоже ничего не говорило, однако показалось каким-то… не то чтобы знакомым, но и не вполне случайным. Видимо, ответ следовало искать в закромах подсознания.
— После того, как ты отправил чек, с тобой связывались?
— О да, — ответил Меллери, снова заглядывая в портфель и доставая еще два листа. — Я получил вот это дней десять назад, а это — на следующий день после того, как написал тебе письмо с просьбой о встрече. — Он протянул Гурни записки с видом ребенка, показывающего отцу синяки.
Обе были написаны тем же почерком и теми же чернилами, что и предыдущие два послания, но на этот раз они были в стихах.
В первом было восемь строк:
Восемь строк следующей записки были настолько же загадочны и зловещи:
