Нелли

работает.

К сожалению, он сломался как раз перед мощнейшим выбросом.

Выглядело это так.

Резкий сигнал, сообщение о необходимости устранить поломку. И тут же вырубило все, кроме сигнальных лампочек, питаемых независимыми аккумуляторами. Метан коротнул системы жизнедеятельности, энергоподачи и аварийные системы.

Понятно, кому исправлять?

Всех ремонтников я направил на ликвидацию последствий замыкания, а сам, вместе с Нелли, бегом отправился устранять причину. Вентиляция не работала, дым от сгоревшего пластика, подсвеченный зелеными аварийными лампами, висел над самым полом. Хотелось зажать рот и нос и не дышать. Глаза слезились, а голова постепенно начала гудеть и кружиться.

Место, куда ударил метеорит, нашла Нелли. Выгорела внутренняя обшивка, свистел воздух, уходящий в малюсенькое отверстие, и полностью отсутствовали контуры всех цепей на несколько метров от удара.

Как вы думаете, сколько наша станция может оставаться без энергии? Я знал эту цифру, но старался забыть — никто не успеет доставить нам ремонтный материал за это время.

— Нам не успеть, Нелли… — только и сказал я.

Она была другого мнения.

Только робот способен разобрать самого себя на составные части. И сделать это достаточно быстро. Она вскрыла свой торс и принялась выдирать какие-то провода, скручивать их с оставшимися, восстанавливая цепи станции. А я смотрел и не мог помочь ей. Я хотел остановить ее, не дать уничтожить себя. Но станция, но люди в ней…

Не хватило.

Последнюю цепь она замкнула своим телом, раскинув руки.

Вспыхнул наружный покров, потек металл сочленений, ее затрясло, ломая то, что еще оставалось целым.

Ее тело выдержало.

Аварийный реактор включился. Всё заработало. Потом пришли ремонтники, пришел Квентин. Восстановили системы, как требуется. Отодрали Нелли от стены и оставили ее рядом со мной.

Я даже плакать не мог.

Квентин присел рядом со мной, заглянул мне в глаза, что-то понял.

— Ведь это робот. Их выпускают тысячами, — он хотел утешить меня — я видел, — Зайди вечером.

Я зашел.

Квентин стоял в своем медицинском боксе над обломками Нелли и внимательно их разглядывал. Зачем врачу это железо?

— Знаешь, ~ сказал он, — Нелли не совсем обычный робот. А я не только врач…

Безумная надежда сдавила мне сердце, наполняя радостным предчувствием.

— Ты что, можешь спасти ее? Ведь можешь, да?!

— Она уже списана! Тут нечего восстанавливать!

— А ее мозг?

— Он в порядке, — Квентин поджал губы, осуждая меня. По его мнению, излишняя привязчивость к роботу только мешала мне.

— Я все отдам. Ты же знаешь.

— Сочтемся, — Квентин резко мотнул головой.

— И еще одно. Ты же можешь слеге подправить ее программу…

Она — настоящая женщина.

Я люблю ее мелкие слабости. Нелли знает, как воспитывать нашего сына, как готовить еду, что лучше подать мне в тот или иной час, что и когда сказать, радуется мне, когда я прихожу домой, встречает смешными разговорами, что она сделала за день, помогает мне в моем деле своими советами, замолкает, когда надо помолчать. Она знает много, кучу всякой не нужной никому информации и иногда вскользь говорит что-нибудь заумное.

Нелли не знает только одного. Что она робот.